— Лифт. У нас плохо работает лифт. Вы, наверное, вчераобратили внимание. Он грохочет, как пустая пивная бочка. Ну а она, наверное,слышала, что лифт останавливался именно на нашем этаже.

— У тебя на лестничной клетке есть еще одна квартира, —заметила наблюдательная Оксана Григорьевна, — может, приходили к твоим соседям?

— Там никто не живет уже давно, — отмахнулся Халупович. —Хотя какая разница? Все равно на мой этаж мог кто-то случайно подняться. Апотом спуститься вниз. Так иногда бывает, люди путают кнопки и выходят не насвоем этаже. И все равно, даже если в дом приходили сто женщин, то и тогда мыничего не можем конкретно установить. В общем, какая разница? Я, конечно,следователю ничего не сказал, но он тоже считает, что в моей квартире былипосторонние женщины. И самое страшное — я подписал эти проклятые листки, гденаписано о моей уголовной ответственности за дачу ложных показаний.

— А зачем ты это сделал? — нахмурилась Оксана. — Нужно былосказать правду.

— Какую правду? Кто мне поверит? В такую невероятнуюисторию? Следователь решит, что я сошел с ума. Она и так мне не очень верит.

— У тебя и следователь женщина? — усмехнулась Оксана. —Такое ощущение, что ты попал в бабье царство.

— Вот именно.

Халупович взял свою чашечку кофе, выпил. Потом, поставивчашечку на стол, снова крикнул:

— Нина, они еще не пришли?

— Нет, Эдуард Леонидович, — ответила та, входя в кабинет.Она несла чашку чая для Дронго. — Может, я спущусь за ними?

— Нет, — недовольно проворчал Халупович, — позвони помобильному, пусть, наконец, появятся. Что они там делают? Может, вместеобедают? Пусть срочно поднимутся ко мне.

Она молча кивнула и так же бесшумно удалилась. Дронгоподумал, что это особое умение — ходить по паркетному полу и не стучатькаблуками.

— Кого они подозревают? Что вам сказала следователь?

— Ее интересовало, какие женщины у меня могли быть, —пояснил Халупович. — Когда я сказал, что ко мне в этот день никто не приходил,она стала выяснять характер моих отношений с Елизаветой Матвеевной, не была лиона моей любовницей. Господи, даже подумать о таком страшно! Потом сталаинтересоваться ее дочерью. Странно, что у дочери было такое редкое имя —Элоиза. А я и не знал, что ее дочь звали именно так. Кажется, она сейчас вЮгославии. Но я не слышал ее имени, и тем более никогда ее не видел. Следовательсчитает, что я чуть ли не отправил ее в эту зарубежную поездку Ну и, конечно,она интересовалась, где внучка погибшей. Я и так заврался, а насчет девочкиврать не хотел. Все равно соседи знают, что ее увез мой водитель сюда, в офис.Поэтому я признался, что Таня у меня. Следователь так обрадовалась этомусообщению, словно Таня — моя дочь. Опять начались дурацкие расспросы про еемать. Вместо того, чтобы искать настоящего убийцу, она задает глупые вопросы.

— Следователь знает, какие вопросы нужно задавать, —вмешалась Оксана Григорьевна. — Не считайте себя умнее всех, Халупович.

«Странно, что она назвала его по фамилии, — подумал Дронго.— Хотя в некотором роде это тоже традиция. Элга Руммо и Фариза Мамаджанованазывали его по имени. Элга называла его Эдиком, а Фариза Эдуардом, тогда какОксана Григорьевна обращалась к нему по фамилии. Почему-то славянские женщинычасто обращаются к мужчинам по фамилии. Но в данном случае совершенно очевидно,что Оксана Григорьевна относится к своему давнему приятелю гораздо строже, чемдве другие женщины».

— Я вообще не знаю, что делать, — разозлился Халупович. —Нина, где этот чертов Трошкин?! — закричал он.

— Извините, Эдуард Леонидович, — появившаяся секретарша былаявно растеряна. Она поправила очки, облизнула губы.

— Что случилось? — спросил Халупович.

— Девочка исчезла, — пояснила Нина.

В наступившей тишине послышался чей-то крик в коридоре.Очевидно, сообщение о случившемся уже разнеслось по этажам.

— Как это — исчезла? — растерянно спросил Халупович. И тутже вскочил. — Куда она исчезла? — закричал он. — Найдите мне девочку!

— Она спустилась вниз… — попыталась объяснить Нина, ноХалупович, грубо толкнув ее, выбежал из кабинета.

Дронго поднялся следом.

— Только этого не хватало, — громко сказала ОксанаГригорьевна. Она взглянула на Дронго и пожала плечами. Нина умоляюще смотрелана него, словно он мог сотворить чудо и вернуть девочку. Но вместо того чтобыпоспешить в приемную, вслед за Халуповичем, он прошел в другой конец кабинета иоткрыл дверь в комнату отдыха. Вошел, огляделся. В небольшой комнате стоялтелевизор. На диване лежали подушка и легкий плед. Одна дверь вела в ваннуюкомнату, другая — в коридор.

На столике стояла бутылка с газированной водой, та тарелкележал недоеденный сэндвич. На стуле, рядом с потертым рюкзачком, виселоранжевый шарфик. Дронго заглянул в рюкзачок. Книги, дешевая косметичка, ключиот квартиры, несколько маленьких зайчиков, очевидно из «киндер-сюрприза». Вдругза его спиной раздался голос Оксаны Григорьевны:

— Если это ее вещи, то она бы их здесь не оставила.

— Возможно, — согласился Дронго, — во всяком случае, ясно,что она не сбежала. Иначе не оставила бы здесь ключи. Но обратите внимание:здесь нет верхней одежды.

— Думаете, что она убежала?

— Нет. Тогда она взяла бы ключи. Может быть, действительноспустилась в столовую.

— Тогда следователь права, — загадочно заметила Оксана, —кому-то было нужно выкрасть девочку.

— Может, мы ее еще найдем, — возразил Дронго.

— Девочка могла выйти в коридор здесь, — показала Оксана надверь.

Дронго подошел к двери, осмотрел замок. Открыл дверь. Сoстороны коридора она была оклеена обоями, и неосведомленный человек мог и неподозревать, что она существует. Кроме того, на двери не было ручки. Такимобразом выйдя, даже Халупович не мог попасть сюда из коридора. Дверьоткрывалась только со стороны комнаты.

— Если она вышла, то вернуться уже не смогла бы, — показална дверь Дронго.

— Зачем Халуповичу такие двери? — подала голос ОксанаГригорьевна. — Настоящие шпионские тайны.

— Бизнесмену нужно уметь уходить от назойливых посетителей,— усмехнулся Дронго, — ему иногда нужно прятаться от неудобных клиентов или отналоговой службы.

— У бизнесменов собственные правила, — недовольно заметилаОксана Григорьевна. Они вернулись в кабинет, и Дронго прошел в приемную.Бледная Нина сидела у телефона, отвечая на звонки. По ее голосу можно былопонять, как она нервничает. Самого Эдуарда Леонидовича в приемной уже не было.Очевидно, он поспешил в столовую, где все еще находился Трошкин.