— Нашли девочку? — спросил Дронго, обращаясь к Нине. Тапокачала головой. В коридоре слышался шум шагов. Очевидно, Халупович поднял наноги всех своих сотрудников.

— Во что она была одета? — поинтересовался Дронго.

— В темно-фиолетовое пальто, — ответила Нина.

На пороге показалась Оля. Взглянув на Нину, она молчавздохнула.

— Где она? — спросила Нина.

— Полчаса назад ее видели в институте, — пояснила Ольга, —наверное, она хотела спуститься в столовую, но потом перепутала лифты иподнялась в институт. Шальнев пошел ее искать.

— Значит, она в здании, — с некоторым облегчением вздохнулаНина. — Наверное, где-нибудь притаилась. Она наблюдательная девочка, номолчаливая.

— Она спускалась в столовую? — уточнил Дронго.

— Нет, — тихо ответила Ольга, — ее там никто не видел. Мыуже передали в службу охраны, чтобы они обыскали все здание. Наши охранникиутверждают, что из здания никто не выходил. Значит, девочка на одном из этажей.

— В здании есть другой выход?

— Да, аварийный, но он закрыт, — ответила Нина, — пройтиможно только через центральный вход.

Но за домом есть внутренний двор, там гараж и туда заезжаютнаши автомобили. И тоже есть охрана. Они проверяют все машины. У нас строгийпорядок.

— Тогда незачем волноваться, — попытался успокоить женщинДронго, — девочка должна быть в здании.

— Но ее нигде нет, — упрямо возразила Оля. Было видно, чтоона сильно волнуется.

— Может быть, она заснула в какой-то из других комнат? —предположила Оксана Григорьевна, обращаясь к Оле. Почему-то блондинка Оля былаей приятнее, чем Нина. Вероятно, потому, что Нина была значительно эффектнеесвоей напарницы.

— Мы с Трошкиным обегали все этажи, — призналась Оля.

В этот момент послышались чьи-то быстрые шаги. В приемнуюстремительно вошел Халупович. За ним почти бежал красный от волнения Трошкин. Сними был еще один, не знакомый Дронго человек. Он был чуть выше среднего роста,коротко постриженный, в темной водолазке и в темно-сером костюме. Дронгообратил внимание на его руки. Очевидно, бывший борец. Мощные, узловатые, пальцырук. И, кажется, сломанное левое ухо. Определенно, этот человек был раньшепрофессиональным спортсменом.

— Идемте, — отрывисто бросил Эдуард Леонидович, входя вкабинет. За ним потянулись остальные. В кабинете Халупович сел в свое кресло,несколько раз покрутился из стороны в сторону, словно успокаивая себя. Вслед заостальными в кабинет вошли Дронго и Оксана Григорьевна.

— Садитесь, — отрывисто сказал Халупович, указывая надлинный стол, и затем пересел за него в привычное место председателя. Трошкин инезнакомец сели с одной стороны стола, Дронго и Оксана Григорьевна — с другой.

— Познакомьтесь, — выдавил из себя Халупович, показывая нанезнакомого мужчину. — Вице-президент нашей компании, отвечающий забезопасность поставок и оборудования, а также за работу нашей охраны. АнтонЮрьевич Шальнев. Трошкина вы уже знаете. А это мои гости. Оксана Григорьевна изКиева и господин… Дронго, — он чуть замялся, но назвал гостя именно так, а непо имени.

Помолчав, он произнес:

— У нас произошло ЧП. Пропал ребенок в офисе нашей компании.Охранники утверждают, что девочка не выходила. Уйти незамеченной мимо двоихмужчин она бы не могла. Значит, она в здании.

— Мы ее не нашли, — признался Шальнев, — но говорят, что еевидели в институте.

— Что значит «говорят»?! — вспылил Халупович. — Как онамогла исчезнуть в охраняемом здании?

— Мы все проверим, — мрачно сказал Шальнев, — и постараемсянайти.

— Меня сегодня уже спрашивали о ней в прокуратуре, —вздохнул Халупович, — я же тебе говорил, Антон, они обязательно заинтересуютсядевочкой. Когда я позвонил, она была здесь. Нужно было забрать ее к себе вкабинет.

— Она сидела в вашей приемной, — пояснил Шальнев, — кто жемог предположить, что такое случится. Вы не беспокойтесь, Эдуард Леонидович, явсе выясню. Из здания она не выходила, это точно. Значит, мы ее найдем.Разрешите мне самому этим заняться?

— Да, конечно, — уставшим голосом согласился Халупович, — ипусть проверят в институте еще раз.

Может, она где-нибудь спряталась. Если нужно, поговорите сдиректором или с его заместителем.

— Обязательно, — кивнул Шальнев. — Вы не беспокойтесь,Эдуард Леонидович, мы ее обязательно найдем.

— Может, ей надоело здесь сидеть и она сбежала? — рассуждаявслух, спросил Халупович и взглянул на Дронго: — Как вы думаете, это возможно?

— Она оставила у вас к комнате отдыха ключи от квартиры исвою косметику, — пояснил Дронго, — обычно это самое большое сокровище длядевочки ее возраста. Если она взяла их с собой из дома вчера, то должна былавзять и сегодня. Я думаю, она, как минимум, не планировала свой побег.

— Тогда куда она исчезла? — раздосадовано произнесХалупович. — Антон, собери всех наших сотрудников и проверьте все комнаты, азаодно все шкафы, кладовые, склады. В общем, все места, где можно спрятаться. Иуточните, кто видел ее последним.

— Сделаем, — поднялся Шальнев. — Не волнуйтесь, мы еенайдем. Только одна просьба. Я распоряжусь, чтобы из здания никого не выпускалибез вашей записки. Даже сотрудников института. Это гарантирует нам хотя бы часнормальной работы.

Он вышел из кабинета. Трошкин даже не повернул головы, онсмотрел в глаза хозяину.

— Вот такие у нас дела, — подвел итог Халупович, обращаясь кгостям. — Видишь, Оксана, как все непросто. Нашел вас через столько лет,специально вызвал, чтобы встретиться, а все так глупо получилось. Кто бы могподумать?

— Ты лучше вспомни, кто был у тебя в квартире в тот день, —жестко заметила Оксана Григорьевна.

Очевидно, ей не понравился несколько фамильярный тон хозяинакабинета. В конце концов, их роман был много лет назад. И теперь они оказалисьв разных социальных группах. Она стала высокопоставленным сотрудникомпрокуратуры, а он — преуспевающим бизнесменом, коммерсантом, одним из тех, когопрокурорские работники изначально считают мошенником и жуликом. В их сознанииеще сильны старорежимные советские законы, согласно которым большие деньгинельзя заработать честным путем. Незаконные валютные операции,частнопредпринимательская деятельность, спекуляция, дача взяток должностнымлицам… В прежние времена у Халуповича мог набраться солидный «букет» уголовныхстатей.

— Я же уже объяснил. В доме никого, кроме вас, не было, —видимо, Оксана все сильнее раздражала Халуповича, — только три женщины, скоторыми я общался много лет назад. И больше никого.