нервном состоянии, переживал из-за их размолвки, и вот итог – не справился с управлением.

– А была размолвка?

– Наверное, что-то было, но у меня не вырисовалась картина, что они крупно поссорились. В любом случае, парень был трезв, экспертиза показала.

– Короче говоря, Жора, с твоей стороны не было никаких сомнений, что это несчастный случай.

– Нет, там всё чисто, поверь мне, Олег, придраться не к чему.

– Раз Жора говорит чисто, значит чисто, – поддержал товарища Решетников.

– Что ж, значит с этим вопросом всё ясно, – подытожил Ермолкин. – Технических неполадок, конечно, тоже не было? – уточнил он на всякий случай.

– Естественно, – суховато ответил Уханов, уже недовольный подобной въедливостью.

– А кого-то еще из родственников или друзей погибшего опрашивали? Например, некую Марину, молодую девушку, лет двадцати пяти?

– Не помню такой, – покачал головой следователь.

– А младший брат погибшего, Егор?

– Нет, его там не было. Кажется, его упоминали, но его там не было.

– А откуда вообще Милютин ехал? – продолжал расспрашивать Ермолкин.

– Они были на даче у знакомых или у друзей в садоводстве.

– А с хозяевами дачи ты общался?

– С хозяином. Тут вот есть его фамилия, – полистал папку Уханов. – Громов, Андриан Валентинович.

– И что он показал?

– Да ничего, то же, что и остальные. Помню его, спокойный адекватный человек.

– А есть его адрес, телефон?

– Здесь нет, – полистал папку Уханов.

– Выясним, Мегрэ, – вмешался Решетников. – Когда тебе нужно?

– Вчера, – хмыкнул прокурор.

– Сделаем, – понял его Решетников. – Хочешь покалякать с ним до отъезда?

– Какой ты догадливый, – похвалил друга Ермолкин. – Ну что ж, я думаю это всё. Спасибо, Жора, – поблагодарил он Уханова.

– Как всё? – удивился Решетников. – Думаешь Жоре нелюбопытно из-за чего весь сыр-бор? Расскажи-ка ему полянскую историю, а я пойду пока прибавлю закуски.

– Интересно, – прокомментировал рассказ прокурора следователь. – Так ты подозреваешь, что эту Смирнову убили, Олег? И возможно, к этому тянутся корни из истории с Милютинывм?

– Ничего нельзя исключать, – сказал Ермолкин.

– А родственники Смирновой, что они говорят?

– Матери нет в городе, мы пока не смогли с ней связаться. Я выяснил, что она за границей, но на днях должна вернуться.

– А остальные родственники?

– Я больше никого не нашел.

– Так может помочь тебе поискать? – в полушутку-полувсерьез поинтересовался вернувшийся с закуской зампрокурора.

– Не исключено, – милостиво согласился Ермолкин. – Ладно, наливай!

Примерно за полчаса троица друзей-юристов окончательно приговорила «Наполеона» и, краями языков обсудив перспективы гайдаровских

реформ, разошлись – каждый был вполне доволен собой.

Утром в воскресенье Решетников сообщил Ермолкину координаты Громова: адрес и телефон в городской квартире и адрес дачи.

Прокурор позвонил Громову на городскую квартиру, не очень надеясь на успех, но ему неожиданно повезло – Андриан Валентинович оказался дома. Внимательно выслушав Ермолкина, он согласился с ним встретиться.

– Приезжайте ко мне, – предложил он. – Я немного приболел, но думаю, что незаразнвый, так что не волнуйтесь.

– Уточните только на чем до вас доехать, – бодро проговорил прокурор. – И не беспокойтесь, меня ни одна зараза не берет!

Громов жил на Каменностровском, недалеко от метро «Горьковская». Он встретил прокурора любезно, даже радушно. Высокий, полнеющий, седеющий импозантный брюнет усадил гостя в удобное кресло и предложил что-нибудь выпить.

– Какой-нибудь сок, если можно, – попросил прокурор, с удовольствием оглядывая шикарную по тем временам обстановку.

– Нравится? – заметил удовольствие гостя Громов.

– Согласен, неплохая квартира.

– Следить за двумя комнатами непросто, приходится приглашать уборщицу. Впрочем, вы же по делу. Вишневый будете, Олег Константинович?

– Спасибо, с удовольствием. Извините, Андриан Валентинович, что прошу вас снова вспомнить этот печальный, э-э-э… инцидент.

– Да, я понимаю, работа, – успокоил его Громов. – Спрашивайте, чем могу – помогу.

– Вы хорошо знаете Павла Геннадьевича Милютина? – спросил Ермолкин, отпивая сок.

– Да, мы вместе учились в школе.

– Что он за человек?

– Мягкий, я бы сказал нерешительный, но в целом хороший человек, порядочный.

– А его жена, Нина Агафоновна?

– Нина – натура цельная. Она задает тон в семье. Характер у нее посильнее, пожестче, чем у Павла. Но она тоже человек хороший, по-моему, без червоточинки.

– А отчим Милютина – Витковский? Его вы хорошо знаете?

– Замечательный человек! – расплылся в улыбке Громов. – Мне он очень симпатичен.

– А чем?

– Он надежный, спокойный, без заскоков. На него можно опереться, я бы в разведку с ним пошел. Кроме того, – мечтательно добавил он, слегка пригубив из своего стакана. – У него великолепная выправка.

– А Егора Милютина вы знаете?

– А как же! – вновь расплылся в улыбке Громов. – Я же всё-таки друг семьи.

– И что вы о нем скажете?

– Да хороший парень, любознательный. Но он же еще ребенок! Почему вы, собственно, им интересуетесь?

– Для полноты картины, Андриан Валентинович. Никаких специальных причин у меня нет.

– Тогда ладно, Олег Константинович, тогда хорошо.

– Андриан Валентинович, насколько я знаю, у них там есть родственница Марина. Кем она кому приходится?

– А, Марина, знаю. Правда, не так хорошо. Она дочка двоюродной сестры Нины.

– И что она за человек, по-вашему мнению?

– Ну, я уже сказал, что плохо ее знаю. Последний раз я видел ее года два назад, а то и больше. Могу лишь сказать, что она девушка с характером и, возможно, с принципами. Неглупая, кажется, она психолог по образованию.

– А Ольгу Смирнову хорошо помните? – продолжил расспросы прокурор.

– Подругу Андрея, которая, вы сказали, погибла у вас в Полянске? Помню. Симатичная неконфликтная девушка. Мне она понравилась. Да, определенно славная девушка. Жаль, что она погибла.

– Ну спасибо вам, Андриан Валентинович, – допил сок Ермолкин. – Не буду больше отнимать у вас время. Выздоравливайте.

– Что вы, что вы, Олег Константинович, вы меня взбодрили своим приходом. Хотите еще соку или минеральной воды?

– Нет, большое спасибо. Мне надо возвращаться в Лугу, поезд уже скоро.

Тепло попрощавшись с хозяином, Ермолкин неспеша пошел в сторону метро «Горьковская». Тщательно анализируя в уме информацию, полученную во время продуктивных встреч на выходных, прокурор поймал себя на мысли, что ему не терпится узнать последние новости из Полянска.

«Однако, ничего не попишешь, – пробормотал он. – Придется подождать до завтрашнего утра».

Подойдя уже совсем близко к станции метро, он все еще продолжал терзаться вопросом, прав ли он был, что не рискнул задать другу семьи вопрос, способен ли кто-нибудь из его друзей на преступление, в частности, на убийство.

Глава 24

Около часа дня в субботу Камышина и Скворцов сидели за столиком во дворе дома Терентьевых. Полина Андреевна рассказывала лейтенанту о том, что не смогла дозвониться до прокурора и