Может, он и прав.

Она привыкла жить в Конохе. Почти что центре мира. У них был Хокаге, и все, что делалось, — было на благо жителей деревни и Страны Огня, тогда как эти края стали опытными полями Орочимару. Он тянул все соки из местных, а встать на защиту людей было некому.

Может, эта девочка действительно одинокий потерявшийся ребенок в поисках брата? Однако это все равно ни разу не повод ей доверять.

Сарада честно признавалась себе, что частично против Сасаме ее настроила ревность. Если бы Наруто не заинтересовался ею, может, она была бы помягче.

И все равно. Доверять ей глупо!

Сарада стиснула зубы.

— Наруто, на этой миссии я доверяю тебе, Сакуре и твоему учителю. Точка.

Она почувствовала, что начинает терять терпение, и снова спустилась по склону в овражек, где лежало бревно с накипью трутовиков. Позади послышался хруст — это Наруто поднялся с земли и увязался следом. Он спустился на самое дно оврага, подошел к Сараде и заглянул ей в лицо. Сейчас Наруто выглядел на редкость строгим.

— Вот опять. Опять ты так, даттэбайо! Как с дедулей Третьим.

— О чем ты?

— Мир шиноби, каким ты его видишь, Сарада-чан. Так нельзя. Ты никому не доверяешь. Я чувствую, мне тоже не доверяешь, хоть и говорила только что совсем другое. Ты в каждом видишь врага!

— Потому что везде враги.

— Да нет же! Ты не понимаешь, ттэбайо! У каждого есть причины…

— Причины?

Сарада неуютно обняла себя руками за плечи.

— Назовешь мне, какие причины были у нашего старшего брата?

Наруто растерянно заморгал, утратив весь запал и уверенность, с которыми пытался наставить ее на путь истинный.

— Что?

— Учиха Итачи. Какие были причины у него, чтобы уничтожить наш клан?

Он отвел взгляд. Облизнул губы, коротко глянул на нее и снова потупился. Попросил тихим серьезным голосом:

— Сарада-чан, может, все-таки расскажешь, что случилось в тот день, когда ты ушла от меня? Ну… тогда…

Она уже в который раз слышала эту просьбу. В третий? В четвертый? Наруто зациклился на том случае, словно у него на этой почве сформировалась психическая травма. Один из ключевых моментов ее жизни. Первый мостик от старой Сарады к новой. Второй был в момент гибели Шисуи. Наруто подсознательно ощущал, что от него скрывают нечто исключительно важное. Пытался понять ее и настаивал на том, чтобы его посвятили в подробности именно этого момента.

От неприятных эмоций засосало под ложечкой. Оживающие воспоминания уже расползались по груди, больно сжимая сердце и стискивая легкие.

— Могу показать. Хочешь?

Наруто в недоумении посмотрел на нее, не до конца понимая, как она собирается это сделать. Но все равно ответил:

— Да.

Сарада напряглась. Огненная чакра разлилась по сетчатке.

Сейчас не время и не место, но как скажешь, Нанадайме. Это будет быстро.

****

Наруто уверенно посмотрел в глаза Сараде. Черная радужка зажглась алым цветом, на расстоянии от расширенного в полумраке зрачка проступили круговым рисунком запятые томоэ. Шаринган.

Еще никогда ни один Учиха не погружал его в гендзюцу, но сейчас Наруто решился добровольно. Если Сарада не доверяла даже ему, то уж он-то ей точно доверял. Знал — нээ-чан не сделает ничего плохого. И все равно было страшно. А в тот момент, когда стволы деревьев в лесу поплыли, стало страшно вдвойне.

Наруто показалось, он теряет равновесие. Он попытался схватиться за Сараду, протянул к ней руку, но не дотянулся и зацепил лишь воздух. Попробовал сделать шаг, но Сарада осталась на таком же расстоянии, как и была. Стояла, скрестив руки, и глядела на него в упор. Горящий рисунок шарингана, казалось, отпечатался в подкорке, проник в самые потаенные закоулки его души и пустил там корни.

Деревья продолжали расплываться, словно акварельная картина, на которую пролили воду. Откуда-то потянуло запахом овощного супа, так что аж слюни набежали. Запах уюта, вкусного ужина и нээ-чан.

Наруто заморгал и вдруг понял, что находится не в лесу, а у себя дома.

Моя кухня?

Он мыл посуду. Его девичьи руки ныряли под струю прохладной воды и терли скользкую от мыльной пены тарелку. Наруто попытался перестать это делать, но руки не слушались, и он продолжал стоять на месте и мыть посуду.

Звонкий детский голос ударил по ушам.

— Нээ-чан!

Не самый приятный голосок. Даже раздражающий. Отдаленно знакомый.

Это же… это же мой голос! Черт, у меня такой противный голос?

Тело вздрогнуло: кто-то громко постучал в стекло. Наруто повернулся к окну и не увидел в нем себя. Увидел Сараду.

За отражением Сарады вдруг проступила маска с черными провалами глаз. Он когда-то в детстве хотел себе похожую, только с другим рисунком, и с тем случаем были связаны не самые приятные воспоминания. Тарелка едва не выскользнула из пальцев, но руки сами по себе успели ее перехватить и аккуратно поставить на дно раковины. Ноги понесли к окну. Наруто доподлинно ощущал все, что можно было ощущать, но свободы действий никакой не имел. Тело само решало, что ему делать.

О стекло с обратной стороны бились ночные бабочки. Створка окна со скрипом отъехала вверх, и мотыльки впорхнули в комнату. Любопытство охотно впитывало каждую деталь из всего, что передавала иллюзия.

Мужчина в белой маске оказался совсем близко: сидел на корточках на выступе крыши под окном.

— Учиха Сарада. Срочно возвращайся в квартал Учиха.

Наруто стало жутко. Он знал, что ему не покажут ничего хорошего, но не думал, что все будет настолько реальным и тревожным.

…ломанулся прочь из квартиры. Оттолкнул бросившегося под ноги ребенка, похожего на растрепанный одуванчик.

Себя.

Сердце Наруто от возбуждения колотилось, как бешеное. Он видел себя маленького со стороны.

Такой жалкий…

Кругом мелькали картинки вечерней деревни, куда более размытые и нечеткие, чем виды кухни. Вряд ли Сарада настолько подробно запомнила все детали на своем маршруте, чтобы сейчас передать их в точности в гендзюцу. Дома и окна сливались и повторялись, теряли четкие границы, расплывались, словно в кошмаре. Остался только исходящий от тела жар, липнущее к влажной спине платье и запахи прохладного вечера.

Над головой мелькнула арка ворот квартала Учиха с гербом в виде красно-белого веера. На пустой улице горели фонари. Пусть всего лишь иллюзия, но с каждым шагом становилось все страшнее и страшнее. Он уже сомневался, так ли хочет видеть все это, но Сарада беспощадно вела его