class="stanza">

Моя свеча

Мигает еле-еле.

Кричат на перевале

Обезьяны,

Во мгле

Речные птицы пролетели.

Хочу с мечом суровым

Подружиться,

Сижу в коротком платье —

Не в халате.

Клубятся дым и пыль

Вокруг столицы,

И я вздыхаю

О своем закате.

Источник: "Поэзия эпохи Тан VII-X вв. ", 1987

Ночью ("Роса опадает, и небо высоко, осенние воды чисты...")

Роса опадает, и небо высоко,

Осенние воды чисты.

В пустынных горах, в одиночестве, ночью,

Страшится душа темноты.

А парусник тоже один на причале —

Там еле горят огоньки.

Удары вальков я с трудом различаю,

Настолько они далеки.

Вторично цветут для меня хризантемы,

Слабею я день ото дня.

И дикие гуси письма не приносят

Они не жалеют меня.

На звезды гляжу, опираясь на посох,

Дорога моя далека.

И, кажется, тянется прямо к столице

Серебряная река.

Источник: "Три танских поэта", 1960

Одинокий дикий гусь ("Дикий гусь одинокий не ест и не пьет...")

Дикий гусь одинокий

Не ест и не пьет,

Лишь летает, крича,

В бесприютной печали.

Кто из стаи

Отставшего путника ждет,

Коль друг друга

Они в облаках потеряли?

Гусю кажется —

Видит он стаю, как встарь,

Гусю кажется —

Где-то откликнулась стая.

А ворона —

Пустая, бездумная тварь —

Только попусту каркает,

В поле летая.

766 г.

Источник: Ду Фу "Стихи", 1955

Первый день осени ("Луна — как и солнце: она остановки не знает....")

Луна — как и солнце:

Она остановки не знает.

Вчерашняя ночь

Разделила нам осень и лето.

Цикада в траве

Непрерывно звенеть продолжает,

А ласточка к югу

Уже улетела с рассвета.

Всю жизнь я стремился

Уйти в одиночество, в горы,

И вот уже стар —

А свое не исполнил желанье.

Давно бы я бросил

Служебные дрязги и ссоры,

Лишь бедность мешает мне

Жить в добровольном изгнанье.

Источник: "Поэзия эпохи Тан VII-X вв. ", 1987

Поднимаясь против течения по реке Сян Шуй, выражаю свои чувства ("Еще во время мира стал я старым...")

Еще во время мира

Стал я старым,

А ныне — стар,

Да и к тому же болен.

Жизнь нанесла мне

Многие удары,

И рано поседел я

Поневоле.

Скитаясь

Между четырьмя морями,

Не зная,

Как бы прокормиться даже,

С родными

Редко вижусь и друзьями,

А больше —

С новой молодежью нашей.

Склоняя голову,

Меня смиренно

Учили старцы

Добрым быть с народом,

А молодые —

Грубо и надменно

Смеются надо мной,

Как над уродом.

Мечты мои

Убиты нищетою,

Избороздил я

Сторону чужую,

И, покидая Сычуань

Весною,

Теперь по южным звездам

Путь держу я.

На лодке мчусь —

Кругом весна в разгаре,

На берегах

Во всей красе и силе.

Вдали, в горах, —

Могила Государя,

Где кости мудреца

Давно уж сгнили.

С тех пор века

Народ живет в печали,

Бесстыдно

Угнетаемый властями.

Цзя И и Цюй Юань

Так тосковали,

Что, не стерпев,

Себя убили сами.

Я думаю

О душах их печальных,

Быть может,

Здесь витающих безмолвно...

Темнеют скалы

У воды хрустальной,

И дальше в лес

Плывем мы через волны.

Гребцы поют

И бодро правят лодкой,

Как будто бы

Вина хлебнули малость.

Поют, — а все ж

На поворотах четко

Сигналят,

Забывая про усталость.

Всегда полезно

Знание предмета,

Гляжу: любой гребец —

Искусный мастер,

А вот правителей искусных

Нету,

Иль просто их

Не подпускают к власти?

Темнеют краски,

Вечер наступает,

И стаи змей

Ползут к ночному ложу.

Медведей на деревьях

Мгла скрывает,

И тигры

Стерегут их у подножья.

Куда влекусь я

К своему ночлегу?

Хочу,

Средь постоянного скитанья,

Хорошему

Поведать человеку

Свою печаль —

И подавить рыданья.

Источник: "Антология китайской поэзии", Том 2, 1957

Поднявшись на высоту ("Стремителен ветер, и небо высоко...")

Стремителен ветер, и небо высоко.

В лесу обезьяны вопят.