— Как не может? — возмутилась я его непоследовательности. — Вы сами сказали! Я слышала!

— Я сказал лишь, что чувствую это в вас. Лер-валии нужны месяцы, в редких случаях даже годы, чтобы росток смог прорасти. Здесь же прошло всего несколько дней. Я чувствую — искра тлеет. Она слабая и едва заметная, но из неё может разгореться настоящий пожар. Безусловно.

— Что? — я едва не задохнулась. — Как вы могли?

Он сделал это специально? Солгал. Обманул и меня и Лиордана? Или они оба в курсе, а я лишь игрушка в умелых руках… Гнусь так, как вздумается её владельцам.

— Мог что? — эльф повернулся ко мне пронзая сталью взгляда.

Я хотела попятиться, скрыться от его возможного гнева. Но что-то меня остановило. Во мне Химера. Это пульсировало внутри, дрожало и билось, заставляя идти вперёд.

— Как смеете лгать и играть чужими жизнями? — процедила я, слыша предательскую дрожь в голосе.

— Я не лгал. Лишь не вдавался в детали, — последовал спокойный ответ.

— В важные детали, — с нажимом произнесла я.

Эльф отвернулся и медленно пошёл вперед. Чем дальше он шёл, тем больше мне казалось, что нас окутывает вязкий мутный туман. Это выглядело странно и надо признать пугающе.

— Лер-валии не связывает случайных людей, — произнёс Господин Небесного Дома, когда я поравнялась с ним. — У вас должна была быть к этому предрасположенность.

— Что вы имеете в виду? Желания предков? — жадно спросила я и замерла в ожидании ответа.

— Души должны соединяться словно пазл. А ведь настоящая любовь как раз и зарождается в том, что вы зовёте душой.

— Хотите сказать, это что-то сродни любви с первого взгляда?

Я вспомнила тот вечер. Лиордан вышел на балкон, а я просто шла мимо. Случайность или нечто большее? Тогда, глядя в его глаза, пусть и на несколько секунд, но я забыла обо всём, что терзало меня.

А затем Химера. Мой побег. Погоня волков. И руки Лиордана на моей талии, его уверенный голос, его запах. Абсолютно чужой мужчина, заставивший меня довериться ему.

Эльф кивнул:

— Лер-валии — драгоценное зерно, которое обязательно должно быть брошено на благодатную почву.

На благодатную ли?

Я промолчала, чувствуя сонливость и ловя ладонями обступивший нас туман. Подняла голову, лес был рядом. Почему он внезапно стал так близко?

— Что это? — спросила я, указывая на туман. Почему-то слова давались с трудом.

— Ину-шаала. Истина, открывающаяся во лжи, — голос Эльнариила раздался как будто издалека.

Я хотела спросить, что за ерунду он городит, но сознание будто заволокло плотной пеленой. Я вяло огляделась, но эльфа рядом не было. Как и дворца. Лишь лес, частоколом окружающий меня, и туман, стелящийся под ногами.

Я пошла вперёд, постепенно сознание стало проясняться. Вместе с этим приходил и страх. Где я? Что он со мной сделал?

— Эльнариил? — позвала я тревожно. — Эльнариил!

Мой голос эхом разнёсся по лесу. Я стояла, прислушиваясь к отголоскам. Затем огляделась, уже окончательно приходя в себя.

Проклятый эльф! Что за шутки?

Я побежала, надеясь, что вскоре увижу хоть кого-то, но всё тщетно. Я уже выбилась из сил, но обстановка вокруг казалось, почти не менялась, всё же те деревья и далёкое пение птиц. Редкие лучи проникали сквозь плотные кроны. Обстановка была спокойной и умиротворяющей, но мне чудилась опасность за каждым кустом. Хотелось сесть и заплакать об безысходности.

Я остановилась тяжело дыша.

— Морэлла, — голос за моей спиной был твёрдый, глубокий и такой знакомый.

Я резко развернулась, не веря тому, что слышу:

— Грэгори Мэйсон?

Медведь смотрел на меня с осуждением. Будто я подвела и его, и весь Иллирион.

— Но вы же мертвы, — пробормотала я, делая шаг назад. — Все знают, что вы умерли.

— У тебя то, что принадлежит мне, — Мэйсон коснулся рукой груди, в том самом месте, где было сердце.

Неожиданно злость затопила меня.

— Вы — чудовище, уничтожившее мою жизнь, — закричала я. — Из-за вас весь Иллирион в опасности! Зачем вы так поступили? Я была никем, а вы сделали меня…

Я не смогла договорить, потому что горло сдавили рыдания. Слёзы сами потекли из глаз, размывая образ стоящего передо мной мужчины.

Он сделал шаг вперёд.

Затем ещё один.

Остановился в полуметре от меня.

Я смотрела на размытое пятно, в которое превратился Мэйсон, и рыдала как одержимая, выплескивая наружу все свои страхи и всю ярость на того, кто взвалил на меня непосильную ношу.

— Верни её мне, — угрожающе произнёс Грэгори.

— Но я не хочу умирать, как вы, — замотала головой я.

— Есть ещё один способ, — напомнил мне медведь.

Я вытерла глаза ладонью и с ужасом посмотрела на бывшего носителя Химеры. На мертвеца, вернувшегося в наш мир.

— Какой? — спросила я, догадываясь.

— Ты станешь моей, предки свяжут наши души, и всё снова будет как прежде. Твоя жизнь вернётся. Насколько это возможно, — голос Грэгори звучал мягко и убеждающе.

— Но моя душа уже связана с Лиором, — я произнесла имя мужчины, ставшего частью моей жизни, и внутри что-то болезненно сжалось.

— Я избавлюсь от него. Давно нужно было это сделать, — спокойно ответил Мэйсон.

Страх сдавил мне грудь.

— Нет, — я схватила руку Мэйсона.

— Тебе ведь плевать на него. Пусть сдохнет. Разве он чем-то лучше Виктора или Гранника?

— Да, лучше, — без колебаний ответила я.

— И чем же? — усмехнулся Грэгори.

И правда чем? Он лучше, потому что я так чувствую? Потому что просто знаю? Потому что мне нравится так думать?

Не важно! Я знала главное, Лиордан единственный кому я сейчас могла доверять. И единственный, кто способен защитить меня от кого бы то ни было. И я действительно была уверена — он не плохой. Колючий, иногда слишком резкий, но не злой.

— Вас больше ни касается ничего, что связано с Химерой, — отчеканила я. — Уходите.

Во мне больше не было благоговения перед Мэйсоном. Прошла всего неделя, но теперь я смотрела на всё совсем под другим углом.

— Я верну, то, что принадлежит мне, — опасный огонёк зажёгся в до этого безжизненных глазах Грэгори.

Он стал перевоплощаться прямо на моих глазах. Я отшатнулась, споткнулась и упала, обдирая ладони в кровь.

Исполинский бурый медведь возвышался надо мной, закрывая собой даже солнечный свет. Я поползла назад, едва не шипя от боли в ладонях. Страх сковал тело, делая его будто бы деревянным.

Но Мэйсону уже не было до меня дела. Он поднял голову, повёл носом будто бы принюхиваясь и внезапно опустила на четыре лапы и побежал куда-то, снося кусты на своём пути.

Я привстала, чувствуя, как бешено стучит