о детях и перемывали кости остальным кумушкам. Она не сомневалась, что после того, как она покончила с такими визитами, о ней пошла слава как о недружелюбной особе. Других способов завести друзей она не знала. Делами, по которым она могла бы выезжать в город, занимались другие: водитель и отвозил Юньюаня в школу, и забирал его; на рынок по утрам ходила либо мать, либо горничная. Временами одиночество делалось слишком огромным, тенью надвигалось на нее. Чтобы хоть как-то улизнуть от него, Ханьвэнь ложилась спать в середине дня, и ей снилось, как она идет по переулку между домами, а матери, выглядывая в затянутые стальными решетками окна, зовут детей ужинать. Еще ей снилось, как она бредет по затопленному рисовому полю, а вода, прохладная, как бывает ранней весной, холодит ей икры.

Лишь сев в машину, Ханьвэнь сообразила, что мать ни словом не обмолвилась про то, как Итянь ее обнял, и поняла, что не замеченными объятия не остались.

* * *

Машина выехала из города, и Ханьвэнь попросила водителя не спешить. Ей хотелось отсрочить свое появление на ужине.

Примерно месяц назад, когда Юньюань был в школе, а мать отправилась на прогулку по району, в дверь постучали. Подобное случалось крайне редко. Ханьвэнь удивленно ждала, пока горничная откроет.

В дом вошли двое незнакомцев, один из них совсем невысокий, практически одного роста с ней. Одет он был в европейском стиле – в серый отутюженный костюм-тройку. Второй незнакомец, намного выше, был в традиционной белой рубахе с обтрепанными рукавами, которые он закатал по локоть, так что мосластые жилистые руки бросались в глаза. Если бы не удивление, эта парочка показалась бы ей забавной.

Не дожидаясь приглашения, глядя поверх Ханьвэнь, они прошли в дом. Мужчина в костюме с хозяйским видом уселся на диван, а высокий втиснулся в угол между двумя шкафчиками и скромно замер.

– Вы к моему мужу Вану Гуйфаню? – спросила она. Такое объяснение показалось ей наиболее очевидным. – Но днем его дома не бывает. Вам, наверное, лучше заехать к нему на работу.

– Не совсем. Мы выбрали как раз такое время, когда вашего мужа не будет дома. Мы хотели поговорить именно с вами. – Повисло долгое молчание, после чего мужчина в костюме представился: – Моя фамилия Цянь. Мы коллеги вашего мужа.

Сама Ханьвэнь их, похоже, не интересовала, а вот комнату они оглядывали внимательно. Время от времени останавливали взгляды то на книжном шкафчике, то на серванте, то на портрете ее отца, висевшем над столиком, на котором стояла ваза с фруктами. Грабители, решившие сначала оценить обстановку? Впервые со времен работы в ресторане Ханьвэнь охватил страх от того, что она наедине с незнакомыми мужчинами, да еще с мужчинами, явно не собирающимися спрашивать у нее разрешения, а такие ее всегда бесили.

Внимательно оглядывая обстановку комнаты, господин Цянь заговорил о погоде – мол, в этом году холоднее, чем обычно бывает в такое время, а потом сказал:

– Мы с вашим супругом работаем над одним проектом. Новый торговый центр, Международный центр процветания. Он вам о нем рассказывал?

Ханьвэнь покачала головой.

– Ваш супруг часто рассказывает вам о своей работе? – Он вопросительно приподнял брови.

Ханьвэнь чувствовала, что он вложил в вопрос некий намек, но разгадать его не могла. Она снова ответила отрицательно.

– Ну что ж, мы понимаем, верно? – Он оглянулся на напарника: – Вижу, что и господин Пань со мной согласен. Ваш супруг понимает, что хорошая жена не станет любопытствовать о делах мужа. Ваше место – дом, о нем вы и заботитесь. Не ваша забота дела, которые вас не касаются.

Ханьвэнь сознавала, что ответа от нее не требуется. Гость говорил тихо и напористо, совсем не похоже на мужчин при власти, которые всегда вызывали у нее презрение, – она в избытке встречала таких на званых ужинах и приемах, их хвастливые речи никогда не окрашивались даже каплей благоразумия и самокритики.

Господин Цянь медленно поднялся, пересек комнату, взял с полки фарфоровую вазу. Его длинные пальцы обхватили горлышко вазы, точно готовые сдавить его.

– Вы чудесно обставили дом. И у вас же сынишка, верно?

Цянь вернул вазу на полку. Напряжение, в котором Ханьвэнь не отдавала себе отчета, чуть отпустило ее. Она едва заметно кивнула.

– Да, ваш муж о нем рассказывал. Мне бы так хотелось с ним познакомиться. Он сейчас дома?

– Нет, он в школе.

– У таких родителей наверняка чудесный малыш. Ваш муж так не похож на остальных городских чиновников. Не далее как на прошлой неделе я познакомился с одним… где же это было, в Министерстве гидроэнергетики и электричества? Так он все рассказывал о детях, которых ему нарожали его деревенские любовницы. Неудивительно, что трудовой люд, наблюдая за таким, злится на правительство.

Мужчина покачал головой, словно приглашая Ханьвэнь оплакать вместе с ним страну.

Ханьвэнь ухватилась за возможность завершить странную встречу:

– Господин Цянь, мне очень неловко перебивать вас, но, боюсь, мне нужно отлучиться по делам.

– Разумеется! Разумеется! Сожалею, что отнял ваше время. У вас наверняка множество дел. Мы уже уходим.

Ханьвэнь с облегчением выдохнула. Гости и впрямь очень странные, однако никакой конкретной угрозы она не почувствовала. Вечером расспросит про них Гуйфаня.

– Ох, чуть не забыл, – сказал господин Цянь уже у двери.

Ханьвэнь как была, в тапочках, вышла проводить гостей.

Он достал из кармана маленькую бархатную коробочку, нажал на кнопку, и крышка открылась. Внутри, на мягкой подушечке, лежали две запонки в виде роз, величиной с ноготь большого пальца.

– Из слоновой кости, – сказал господин Цянь и протянул коробочку Ханьвэнь. Его рука замерла в воздухе.

– Я не могу их принять. Вы чересчур щедры.

– Нет, я настаиваю. – Руку он не опустил.

Ханьвэнь взяла коробочку, и в тот же миг Цянь склонился к Ханьвэнь.

– Я хотел сказать это раньше, но засомневался, стоит ли упоминать об этом.

Изо рта у него несвеже пахнуло табаком. Сердце Ханьвэнь бешено заколотилось.

– Ваш муж может поспособствовать нам со строительством Международного центра процветания. Знаете, для этого города мы приготовили грандиозные планы. Увидите, как тут все расцветет. Вы же не хотите, чтобы ваш муж препятствовал этому, верно? – Господин Цянь склонился еще ближе. – У вас чудесный дом и чудесная семья. Посоветуйте мужу не предпринимать шагов, которые поставят под удар все, чего вы с ним добились. – Он отступил от нее и завершил с прежней веселостью: – Не переживайте. Можете поговорить с мужем и потом.

Цянь широко улыбнулся и, вручив свою визитку, распрощался.

После их ухода Ханьвэнь вернулась в гостиную, чуть пошатнулась и оперлась рукой о стену.