Уже перед рассветом бой разгорелся с новой силой, На этот раз ему предшествовала «горловая разведка» — так здесь называли манеру гитлеровцев перекликаться пс утрам. Из военторга, где засели немцы, в тихую погоду хорошо были слышны крики на ломаном русском языке:

— Эй, рус, вставай, печку топить надо!

Из «Дома Павлова» отвечали:

— Уже затопили, скоро получите сталинградские галушки!

«Галушками» немцев угощали не скупясь. Их посылали в гитлеровцев минометы Алексея Чернушенко.

Иногда со стороны немцев доносился наглый вопрос:

— Рус, сколько вас там?

Им вполне серьезно отвечали:

— Полный батальон, да еще довесок…

Но немец не унимался:

— Рус, сколько тебе в день хлеба дают?

— На двоих буханку, — следовал ответ таким же громким голосом.

— Сменяем хлеб на патроны… у вас стрелять нечем!

— Сейчас даром получите… — и открывали огонь из всех автоматов.

Иногда в ответ посылали другой гостинец: минометы заряжали пачками листовок на немецком языке.

Время от времени «горловая разведка» усиливалась — немцы выставляли в окнах военторга громкоговоритель. Тогда оттуда неслись уговоры, посулы, угрозы, призывы сдаваться в плен — все вперемешку. Дом все равно обречен, уверяли гитлеровцы, не сегодня, так завтра его сотрут с лица земли, к чему, мол, лишние жертвы?

— Родимцев будет «буль-буль» в Волге, — голосили репродукторы.

Но напрасно рассчитывали фашисты на свою пропаганду. Дело обычно кончалось тем, что длинная очередь из пулемета затыкала глотку непрошеному советчику.

Тогда гитлеровцы стали забрасывать листовки, в которых сулили начать штурм 20 октября, хотя, как известно, Гитлером был назначен новый срок взятия Сталинграда — 14 октября. В этом имелся свой смысл: противник надеялся усыпить бдительность защитников «Дома Павлова» и застигнуть их врасплох. Однако из вражеской пропаганды был сделан совершенно правильный вывод: надо укрепляться, надо ежечасно стоять начеку.

Сорок второй полк стал ждать решающего штурма с того дня, когда немцы начали наступление в заводском районе Сталинграда. Из «Дома Павлова» видно было, как горят нефтебаки, как вражеские бомбардировщики бомбят наши позиции.

Правда, над площадью 9 Января немецкие самолеты некоторое время уже не летали. Но это имело свою причину…

Наши наблюдатели заметили, что при каждом налете немецкие самолеты устремлялись в направлении, указанном им разноцветными сигнальными ракетами, пущенными из дома военторга. Кто-то предложил включиться в эту сигнализацию.

Во время очередного налета в небо взвились из военторга две красные и одна зеленая ракеты. Из «Дома Павлова» тотчас же выпустили три такие же ракеты, но чуть правее. Разница была невелика, однако в новом направлении оказались уже позиции не наших, а немецких войск.

Не трудно представить, как в «Доме Павлова» торжествовали, когда немецкие самолеты, поддавшись на приманку, изменили курс и обрушили бомбы на головы своих солдат!

Через день все повторилось. Из военторга снова взвились к небу ракеты — на этот раз три зеленые. Из «Дома Павлова» повторили маневр, и снова удачно — вражеские самолеты опять бомбили своих.

Лишь после трех или четырех раз гитлеровцы, видимо, раскусили, в чем дело, но бороться с ложной сигнализацией они не смогли. Только и оставалось, что отменить полеты в районе площади 9 Января.

Однако ясно было одно: враг не оставит в покое этот участок. Поэтому ни для кого не было неожиданностью, когда 15 октября часов в десять утра на площади показались четыре вражеских танка, а вслед за ними — автоматчики.

Атаке предшествовал ураганный артиллерийский и минометный обстрел. Вынырнув из-за «Молочного дома», немцы подошли метров на пятьдесят и стали палить по «Дому Павлова» почти в упор.

Но они просчитались. При стрельбе на таком близком расстоянии образовалось большое мертвое пространство. Первый этаж, так же как и подвал, оказался вне обстрела.

Как только защитники «Дома Павлова» это обнаружили, отражение атаки пошло успешней.

По команде Наумова — он сам руководил этим боем — все три противотанковых ружья мигом перетащили в подвал. Павлов, Александров, Глущенко, Мосияшвили, Черноголов и остальные автоматчики расположились на первом этаже…

Бой оказался скоротечным — он длился минут пятнадцать, не больше. Автоматчики вместе с пулеметом Воронова изрядно потрепали вражескую пехоту, и она залегла. А когда Сабгайда подбил танк, гитлеровцы поняли свой просчет. Но было поздно!

Сколько ни кричали фашистские командиры «шнелль, шнелль!» — им не удалось поднять своих солдат.

Подцепив на буксир поврежденную машину, танки повернули восвояси. Отползли и уцелевшие фашистские пехотинцы.

Наши потерь не имели. Так удачно кончился этот бой, который в «Доме Павлова» назвали «сабантуй». Выиграв его, защитники «Дома Павлова» в который раз доказали: стойких не победить!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

„ДОМ ПАВЛОВА“

С того самого вечера, как санинструктор Калинин доложил полковнику Елину о том, что он явился из «Дома Павлова», это здание стали так называть даже в официальных донесениях, не говоря уже о фронтовой газете. 31 октября 1942 года в корреспонденции под заголовком «Дом Павлова» она сообщала:

«Свыше тридцати дней группа гвардейцев из части Героя Советского Союза Родимцева, под командованием гвардии сержанта Павлова, обороняет один из домов, имеющих важное значение в защите Сталинграда. В части этот дом называют «Домом Павлова». Он — не случайный эпизод в борьбе гвардейцев. Наоборот, здесь ничего нет от случая. Здесь замысел командира замечательно сочетается с образцовым его выполнением.

«Дом Павлова» — это символ героической борьбы всех защитников Сталинграда. Он войдет в историю обороны славного города как памятник воинского умения и доблести гвардейцев».

О доме регулярно сообщалось в официальной штабной оперативной сводке. «Дом Павлова» был нанесен на все штабные карты.

Он стал служить ориентиром для авиации. На полевых аэродромах, показывая карту, говорили штурмовикам, поддерживавшим нашу пехоту в уличных боях:

— Вот здесь «Дом Павлова», а вы бейте севернее. Не только на участке сорок второго полка, но и у ближайших его соседей не было, пожалуй, лучшего пути к переднему краю нашей обороны, чем дорога через «Дом Павлова». Разведчики, получая задание, ориентировали маршрут по «Дому Павлова». Командир, сообщая обстановку, писал: «Северо-западнее «Дома Павлова»…» или «Двести метров