прошло и трех лет, а у мамы уже завязался новый роман. И этого Сяоюнь никак не могла принять.

Ей казалось, что мама просто не может жить одна, вот она и нашла человека, который бы заменил им папу. У «друга детства» была блистательная карьера, а вот с личной жизнью все никак не складывалось. Дома его никто не ждал, а банковский счет лопался от нерастраченных денег. Сойдясь с таким ухажером, мама бросила работу и стала счастливой домохозяйкой: хлопотала по дому, отвозила Сяоюнь в школу, а большую часть времени делала, что хотела.

Вроде бы больше никто в этом мире, кроме Сяоюнь, уже и не помнил, что в их жизни когда-то был папа. И оттого ей казалось, будто она осталась наедине со своим горем.

Мама вначале предпринимала попытки как-то подружить ухажера и Сяоюнь. Но ничего не выходило. Тот мужчина был вполне хорошим человеком. Ничего дурного он не делал. Но принять его как замену папе Сяоюнь не могла и не собиралась. Поэтому она не участвовала ни в одном из мероприятий, которые устраивали мама и ее воздыхатель, а также не позволяла себе быть с ним хоть чуточку приветливой.

Сяоюнь, обычно кроткая и нежная со всеми, проявила в этом неожиданную твердость…

Во время летних каникул между вторым и третьим классами средней школы мама как-то заявила Сяоюнь, что их пригласили на день рождения к какому-то однокласснику. По этому случаю мать и дочь отправились за обновками и подарком в универмаг.

И только по прибытии на вечеринку Сяоюнь поняла, что ее нагло обманули.

Это был день рождения вовсе не школьного товарища, а матери того мужчины. Если память Сяоюнь не подводила, тогда их пригласили в дом к маминому поклоннику первый раз.

Сяоюнь была вне себя. Ей очень хотелось выплеснуть все свои чувства. Но в присутствии такого огромного количества народу она не нашла в себе достаточно храбрости, чтобы высказать все маме. Так и пришлось Сяоюнь целый вечер стоять в уголке с хмурой физиономией. Со взрослыми она не здоровалась, к пению не присоединялась.

Впрочем, появлению мамы в доме избранника никто не обрадовался. Все хорошо знали, что она уже побывала в браке и имела дочь. Как мама ни пыталась снискать расположение окружающих, отовсюду на нее бросали недоброжелательные взгляды. Она тогда сильно обиделась. А когда еще оказалось, что дочь на нее дуется, то мама вспылила. В итоге за все произошедшее досталось Сяоюнь…

По дороге с ужина мама высказала ей все, что думала о ее поведении. Говорила, что из-за Сяоюнь она упала в глазах того семейства. Сяоюнь же заявила, что мама беспокоится только о себе любимой. Ссора становилась все острее и громче. В какой-то момент Сяоюнь отстегнула ремень. Ей хотелось выпрыгнуть из машины. Но на ходу она этого сделать не могла. Нужно было дождаться подходящего момента.

Во всей кутерьме ни мать, ни дочь не заметили, как случайный человек выскочил прямо перед ними на красный свет. Мама не успела затормозить. Так они и проехали через переход…

Сяоюнь очнулась спустя много дней после этого. И оказалось, что мама не помнит ни о ссоре в машине, ни о сбитом человеке. Даже на записи с видеокамеры было ясно видно, что авария произошла, когда они пытались увернуться от выбежавшей на дорогу собаки.

Врачи не смогли найти логичную причину таких расхождений. Единственное, что можно было предположить, – Сяоюнь все-таки сильно приложилась головой во время столкновения. Отсюда и такие путаные воспоминания.

Маму такое объяснение устроило, а Сяоюнь и верила, и не верила диагнозу. Но четко сформулировать сомнения она не могла, поэтому пришлось принять слова врачей на веру. И только накануне во сне, когда Сяоюнь снова пережила ту аварию, ей открылось, что она вовсе ничего не нафантазировала себе по поводу той ночи.

Но самое странное было даже не это. Сяоюнь еще вспоминала, что после той размолвки с родственниками маминого бойфренда тот куда-то исчез. Мама настаивала, что с другом детства они вообще ни разу не встречались.

Еще один человек пропал из жизни Сяоюнь. И ей предстояло выяснить, что с ним сталось.

Глава 13

Удостоверившись, что он не обознался и видел в коридорах именно Сывэня, Лифань понял, что теперь ему придется переживать из-за еще одного человека.

Не испугалась ли Сяоюнь, увидев, как он тогда слетел с катушек? Глупый вопрос. Естественно, он ее страшно напугал. Лифаню вспомнилось залитое слезами лицо Сяоюнь. Сердце слегка сжалось от тупой боли…

Пробудившись после того кошмара, Лифань тщательно обдумал все, что произошло, и практически сразу ощутил глубокую вину перед Сяоюнь.

Сон на то и сон, что там не все как в жизни. То, что Сяоюнь оказалась на месте аварии, вовсе не означало, что она имела к ней какое-то отношение. У Лифаня, похоже, все смешалось в голове, от переизбытка чувств он не мог мыслить рационально и перестал отличать явь от сна.

Сейчас он сознавал все гораздо яснее и никакого оправдания своему поведению придумать не мог. Но хуже было от другой мысли: что если, у него больше не появится шанс как-то оправдаться перед Сяоюнь? Вдруг он больше ни разу не увидит ее? И тогда до конца дней его будет терзать чувство вины.

Тут же ему в голову пришла еще одна неприятная мысль: а не проснулась ли Сяоюнь после такого сновидения вся в слезах? Не чувствовала ли она себя потом целый день подавленной?

Мерзавец! Если бы он мог прямо сейчас отыскать Сяоюнь, то долго бы просил у нее прощения. Но все волнения были впустую, ведь все равно ничего с этим уже не поделаешь. И это злило его больше всего.

Следующие несколько дней засыпал Лифань с трудом. Он все ворочался с боку на бок. А сон никак не шел. Лифаню хотелось как можно скорее попасть в сновидения, чтобы как-то искупить вину, сгладить то ужасное впечатление, которое наверняка сложилось о нем у Сяоюнь. В результате же он из раза в раз проваливался в забытье и спал до самого утра без единого сна… И что, спрашивается, делать в такой ситуации?

И каждый раз после пробуждения Лифань терял частичку надежды. У него начали закрадываться подозрения, что он вообще больше не встретит Сяоюнь в снах.

Паршиво! И от собственной беспомощности Лифаню было и смешно, и горько.

Впрочем, чего он в конечном счете добивался? Вроде бы изначально Лифаню как раз хотелось, чтобы ему вообще не докучали во сне