- Всё ты понял, — улыбнулась я и смущённо отвела взгляд, — не прикидывайся. Эти слова ты, наверное, когда-то первыми выучил. А вообще, - я взялась за вилку, но тарелка была забрызгана кофе,- спасибо тебе огромное! Никогда бы не подумала, что буду настолько тебе благодарна. Ох, извини, если слишком искренне получилось, - расслабленно засмеялась я.

Казалось, браслет, который когда-то подарил мне Матиас, заколдован. Я никак не могла снять его с той самой секунды, как надела. Хрупкое серебряное плетение не поддавалось ничему, а рука не слушалась меня, как я ни извивала её и как ни пыталась вытянуть кисть. Ничего не помогало.

Нежеланный подарок всё также жёг руку и отравлял крепкое сознание. И лучше бы во мне была вера во всякую чушь, нежели полное непонимание, что происходит.

Картинки сменялись одна на другой. Близость Фогеля, такая желанная для него, его горячие поцелуи и объятья. Реальность происходящего рассыпалась шаг за шагом.

В голове ухало бесстыдное и такое знакомое: «Он проводит ночи со мной, он отдаёт мне все силы. Он упивается моей молодой энергией и гибким телом. Он обожает мои нежные пальцы и влажные губы. Он любуется моей тонкой шеей. Его крепкие руки обхватывают мою талию в самые чувственные мгновения. Он отдаёт всю ласку мне. Он остаётся со мной до утра. И Вальтер — мой. Стоит мне хоть слово сказать — он первым же рейсом прилетит ко мне. Он любит меня. Он ждёт встречи со мной. Я — снова в центре. Я — в фокусе. Я нужна всем. Какие к чёрту комплексы, если я на самом деле всегда была хороша собой, и любовь Матиаса тому подтверждение. Ещё один мужчина оказался очарован мной. Мной!»

Ох-ох-ох!

В который раз я проснулась от дурного сна и схватилась за голову. На этот раз — ещё и тронула запястья. Слава богам, я ни разу не надела подарок Фогеля - серебряный браслет, которым он так скоро хотел порадовать меня год назад. Ни Матиас, ни браслет мне не были нужны, но все мои попытки вернуть украшение ничего не дали.

Механический будильник на тумбе показывал половину шестого утра. Вальтер спал рядом.

Возвращаться в сон больше не хотелось. Хотелось другого, но нам обоим предстоит сегодня сложный день, путь он выспится.

Я крепко зажмурилась. Какого чёрта подсознание мучает меня этой ерундой! Зачем оно заставляет переживать такой стыд, в котором нет моей вины, ведь на самом деле никакой измены не случилось и не может произойти. Стресс, стресс всему голова, как выясняется, в новой жизни.

Матиас часто снился мне тогда, год назад, когда Вальтер только-только приехал. Каждый раз после пробуждения меня преследовало дурное настроение, в молчании проходили завтраки. Брандт беспокоился, но обычно получал простой ответ: «рабочие моменты», «сложный день» и всё в таком духе. Хотя он всегда знал, чем я занята.

Я не понимала, почему Фогель никак не мог отпустить меня. Но потом до меня добралось осознание, что моя совесть мучила меня таким изощрённым способом. Страх назвать его имя во сне тоже не покидал до тех пор, пока Матиас не растворился в воспоминаниях и постепенно ушёл из сновидений.

Мои будни и выходные заполнили и переполнили другие приятные события, связанные с Вальтером, который будто расплачивался за столь долгое отсутствие и частные командировки по нашим городам. Пусть он стал чаще бывать в Германии, но теперь его отъезды занимали по времени не больше пары недель.

К тому же сегодня пришлось успокоить себя самым прямым образом: увиденное — лишь превентивные меры: опозорилась во сне — наяву будешь трезвее… Но в последнее время мы стало подозрительно часто пересекаться с Матиасом.

Как бы чего не вышло… Он такой беззаботный, лёгкий, впрочем, каким я его первый раз и увидела.

Я намеренно прикусила язык - никаких «чего» тебе!

Осторожно, чтобы не потревожить покой Брандта, я выползла из-под одеяла и отправилась в ванную комнату.

Над зеркалом в ванной я открыла шкафчик, и мой взгляд сразу попал на те самые таблетки. В последнее время каждый раз, когда я по строгому графику глотала пилюльку, во мне поднималось желания выкинуть всю пачку, чтобы больше никогда не прикасаться.

Мы с Вальтером никогда не говорили на тему семьи или детей. Для меня — слишком рано, особенно, по меркам европейца, для него — слишком неудобно начинать разговор со мной. Всё замыкается в одной точке. На мне.

Да и я сама никогда до встречи с Брандтом не думала о детях. Но сейчас всегда, прокручивая милые картины, задорно шутила про себя - стоит дать жизнь другому человеку только для того, чтобы у него появился такой отец, как Вальтер. Я была уверена, Брандт бы смог осчастливить детство нашего ребёнка.

По-другому и не может быть: его сдержанность, его образование и такт, его чувство юмора и чувство меры. Меньше чем через полгода Брандту исполнится 38. Я ничего не понимаю в логике и магии цифр для деторождения, но уверена, именно его возраст не имеет значения даже в обозримой перспективе.

Как бы я хотела проснуться сегодня не здесь, не в этой квартире в многоэтажке с видом на другие многоэтажки, а в загородном доме Вальтера, в тишине. Спокойно подняться, и чтобы из забот было только - что бы такого вкусного приготовить на завтрак и куда отправиться на велосипедах с нашим ребёнком.

О-о-о, Рита, куда тебя понесло! Германия - ещё ладно, но эта идиллическая картинка. Нет, это всё временная неразбериха, тот же стресс. Но лучше не мечтать сейчас о таком прекрасном, чтобы потом больно не разбиться о реальное.

Нет желания - не езжай никуда сегодня! Это ведь из-за него тебя так колотит!

Неужели я совсем скоро увижу его?

Оказывается, вчера Матиас не шутил, когда приглашал меня на выставку. Тогда ещё в кафе я легко отмахнулась, сославшись на дела, и ничуть не обманывала Фогеля.

Но как только я услышала название компании, всё перевернулось. Могла ли я надеяться на тот шанс, что он и правда будет там.

Я должна увидеть его снова! Я должна увидеть А.!

Того самого А. - Александра Крылова, мою первую любовь. Тот самым проклятый А., который чуть не убил меня своим появлением и некрасивыми поступками. С тех пор, как он оставил меня одну на той холодной скамейке, тем днём на пустынной площади в самом центре города. С тех самых пор, как он признался, что никаких особенных чувств он ко мне не испытывал, а, было лишь желание развлечься перед отъездом в другую страну… С тех самых пор, как всё тайное о его гнусном споре на меня, стало явным, он мне не попадался на глаза нигде. Ни в компаниях общих друзей, ни в университете. Потом я узнала, что уже первого июня он со своей девушкой уехал в Европу, как и мечтал. Обмен по студенческой программе.

Лола ещё зимой, как бы между делом, рассказала мне, что Крылов вернулся на родину и теперь работает в одном архитектурном бюро, даже название сказала.