— мама приезжает только завтра, а Дина осталась совсем одна… Всё-таки, как-то не хорошо получается. Натаниэль уже хотел уходить, но перед этим решил сделать ещё кое-что. Он пообещал себе, что больше никогда и ни за что, не будет лгать и воровать. После этого ему стало как-то легче на душе.

Домой он вернулся в приподнятом настроении. Его встретила Дина. Она до сих пор сидела с выключенным светом.

— Что случилось? — спросил Натаниэль, — У нас отключили электричество?

— Нет, — ответила с грустной улыбкой Дина, — Если хочешь, можешь включить свет.

— А зачем же ты его выключала?

— Не знаю… Захотелось. Честно говоря, мне становится страшно, когда вокруг совсем темно. И я… хотела просто научиться этого не бояться.

— С каких это пор ты боишься темноты?

— Да… Ни с каких. Это так… Есть вещи, намного более страшные, чем она, — проговорила девочка, отведя взгляд.

— И что же это за вещи? — Натаниэлю казалось, будто сестра пытается от него что-то скрыть.

— Сорян, не могу говорить об этом… — Дина внимательно смотрела куда-то вдаль, — Кстати, звонила мама… Она сказала, что ей очень надо с тобой побеседовать и что она хочет знать, где ты пропадал весь вчерашний и позавчерашний день.

— Да? — без всякого удивления спросил юноша, — Хорошо, я сейчас ей позвоню…

Натаниэлю, вероятно, трудно будет разговаривать с ней, но всё же он ушёл в свою комнату и набрал на телефоне номер своей матери. Было действительно невыносимо совестливо и сложно. Но потом, каким-то образом весь разговор вылился в: «Завтра я приеду, поговорю получше с тобой, позвоню Лериной бабушке и тогда решу, что делать дальше. Но, знай, что если то что ты рассказал — правда, то мне больно и стыдно за тебя».

Натанииэль очень старался не врать, но всё же не мог говорить всё честно. Ложь стала его привычкой.