на вираже, я увидел, что мои друзья, раскрасневшиеся от погони, изо всех сил пытаются нас нагнать. Но разве пешему догнать спятивший автомобиль времени?

Отступать было некуда.

Так что я еще крепче вцепился в свой транспорт и забормотал:

— Ой я гой еси, добрый молодец, добрый молодец, крепки рученьки…

— Эй, ты чего это там удумал⁈ — взревел Кронос, пытаясь скинуть меня со спины.

— Не сбивай ты меня, Христа ради! — с искренней мукой в голосе воскликнул я. — Выходи хухлик мокрый из заперти…

— Чего ты там выпускать собрался⁈

Но я не останавливался, и продолжал процедуру:

— Хухлик мокрый, по рукам теки! Просыпайся, оживляйся, ото сна поднимайся!

— А без заклятий он у тебя не поднимается, что ли? Кончай давай!

Я хотел было рявкнуть, что я бы кончил, да повода нету, но вместо этого только еще громче и быстрее забормотал:

— В нос не заливайся, в рот не заливайся, в сосуд крепкий направляйся, куда вошел, оттуда не вышел!

— Не-еееет!!! — заорал титан.

Он вдруг встал, как вкопанный и сложился в три погибели, отчего я перелетел через его голову и плюхнулся на асфальт.

А в следующее мгновение буквально в сантиметре от моей головы на землю полился поток времени.

Вернее, поток содержимого его желудка.

Понятия не имею, чем обедал Кронос, но у меня возникло стойкое ощущение, что это были тухлые объедки с заднего двора какой-нибудь забегаловки с корейской кухней.

Вонючая лава расплескалась по дороге, и я непроизвольно отскочил в сторону, чтобы не оказаться смытым в бездну отчаянья. Запах ударил в нос, как хук профессионального боксера. Я судорожно глотнул воздуха, пытаясь удержаться и не присоединиться к Кроносу.

Тошнотворный флешмоб в поддержку хухликов — это было бы уже слишком.

И тут прямо перед моим лицом на дорогу шлепнулось нечто зеленое и живое, размером со сливу. У него были тоненькие ручки и козлиные ножки с копытцами, блестящие выпуклые глазки, вытянутая мордочка и крошечные рожки на круглой голове. Все его тельце, кроме мохнатых ножек, покрывала крошечная и радужно переливающаяся на свету чешуя, как у какой-нибудь диковинной аквариумной рыбки.

Сомнений не было.

Вот он, хухлик, простигосподи!

— Погоди-ка… — пробормотал я, отыскивая по карманам бутылку, данную мне Офионом. — Погодика-ка, малыш, иди к папочке! Иди сюда!

Существо подняло головенку вверх, неожиданно громко пискнула, залихватски выругалось и по матушке, и по батюшке, и ка-ак драпанет от нас!

— Хухлик, стой!!! — крикнул я, и с четверенек, как заправский бегун, стартанул теперь уже за зеленым чертенком. — Ты ж водоплавающий, куда поскакал, кузнечик козлоногий?..

— Бе-еее! — проблеял мне в ответ хухлик. В три прыжка он очутился на перекрестке, куда вышли три румяные девицы в старинных платьях, весело и шумно обсуждавшие недавнюю сцену на площади.

Граждане! Когда ржете над ближним своим, не раззевайте рот слишком широко. А то, не ровен час, такого хухлика в него поймать можете!

Прямо у меня на глазах козлоногий кузнечик высоко подпрыгнул — и вскочил одной из трех красоток в рот.

Та подавилась, закашлялась, хрипленько матюкнулась — так, что ее подружки от изумления еще шире открыли рты, хоть и казалось, что шире уже некуда.

Но я вошел в такой охотничий раж, что уже не остановишь.

— Посторонись! — крикнул я раззявленным подружкам, и в то же мгновение подхватил хухликоносную барышню. Крепко прижав ее к себе, я страшным голосом забормотал:

— Ой я гой еси, добрый молодец, добрый молодец, крепки рученьки…

— Девоньки, это же тот маньяк сексуальный! — взвизгнула одна из спутниц моей жертвы. — Если что, я следующая! — И громко, на всю улицу заголосила: — Гражданочки, у нас маньяк!!! В порядке живой очереди!..

Я аж слова заклинания забыл.

— Чего?.. — пробормотал я. И увидел, как из домов, из переулков в нашу сторону поспешно потянулись женщины разного вида и возрастов.

— Кто следующий к маньяку? — звонко кричала беззубая старушенция со следами оспы на лице.

— Я! — взвизгнула сдобная пышка, подкатывая к нам из переулка.

— Да вот еще, тебя вообще здесь не было! — обиделась вторая подружка. — Так что вы, бабушка, за мной будете!

Я тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя это наваждение. И сосредоточиться на заклинании.

— Ой я гой еси, добрый молодец, добрый молодец, крепки рученьки… — снова повторил я.

— Да приступай уже! — прикрикнула на меня жертва, крепкой рукой хватаясь за мой зад.

— А ну-ка граблю опустила, пока я ее тебе не выдернула! — раздался поблизости знакомый голос, и я, обернувшись, увидел моих бедных запыхавшихся друзей. Впереди бежала Демка, ревниво сверкая сияющими очами.

Тут девица у меня в руках закашлялась, и из ее глотки прямо мне в лицо со шлепком выскочил мелкий зеленый злыдень. Он ударил по щеке, как какая-нибудь верхоплавка, скатился по одежде вниз и поскакал себе дальше.

Я — за ним, расталкивая подступившую ко мне очередь.

— Вы не можете так разочаровывать женщин! — воскликнула бабуля с оспинами.

— Простите, мадам, но обстоятельства сильней меня, — проговорил я, отцепляя от своего поясного ремня ее ручонки. — Ребята, хухлик сбежал! — крикнул я своим указывая рукой на скачущую по дороге зеленую пакость.

Но тут внезапная боль в спине заставила меня сойти с дистанции.

Я не видел, кто это был. Но уверенный тычок под колени не оставил никаких сомнений — действовали профессионалы.

Когда я плюхнулся коленками на асфальт, кто-то сильный заломил мне руки за спину и выстелил лицом в дорогу.

С трудом повернув голову, я увидел за своей спиной двух крепких мужичков в темно-зеленой форме с золотыми погонами.

— За нарушение общественного порядка любой гражданин вне зависимости от его рейтинга обязан понести наказание, состоящее из двух суток в одиночной камере с последующим понижением рейтинга на один пункт! — пробасил мне на ухо один из них. — Подъем!

Рывком меня поставили на ноги и потащили прочь.

— Погодите! Там существо!.. — пытался я объяснить им ситуацию, но удар под дых напрочь лишил меня этого желания.

Краем глаза я видел, как ко мне рванулась Демка, но Оракул удержал ее за руку и что-то негромко проговорил на ухо.

— Даня, мы тебя вытащим! — крикнул Рыжий.

А мелкая зеленая тварь тоненьким голоском еще разок проблеяла на прощание на всю улицу — и ускакала прочь.

—