бежала легко, не отставая от Рыжего. А вот бедняге Оракулу пришлось нелегко — он через пару минут стал уже свекольным и жадно хватал воздух ртом, как вынутая из воды рыба.

— Держись давай! — крикнул я ему. — И пошустрей ногами!..

А за нами неслась полицейская свора.

Свернув с улицы в переулок, Кронос вдруг подбежал к небольшому двухэтажному дому, который прятался за большим развлекательным центром. Он стоял без вывесок или еще каких-нибудь опознавательных знаков, пустой и грустный на вид.

И, прежде чем я успел что-нибудь спросить, титан пинком вынес входную дверь и влетел внутрь.

Мы — за ним следом.

И очутились в заброшенной комнате со старым хламом и обветшалой мебелью.

— Все здесь? — обернулся к нам Кронос.

— Почти что. Но что мы здесь делаем?.. — спросил я, с трудом переводя дыхание.

— Ты не поймешь, пока не увидишь, — махнул рукой титан.

В этот момент, наконец, к нам присоединился приотставший Оракул.

Свист раздался совсем близко от дома.

Тут Кронос широко улыбнулся — и распахнул дверцы одного из шкафов, спрятавшихся в этой пропыленной комнате, и мы все невольно зажмурились от яркого белого сияния, плеснувшегося в лица.

— Все как один паа-шли! — скомандовал Кронос.

И мы пошли.

Мы шагнули в шкаф, и дверцы со стуком затворились за нашими спинами.

А когда сияние рассеялось, я увидел трепещущие факелы на каменных стенах и жар пылающего очага. Длинные столы с серебряными подносами, на которых лежали молодые кабанчики, гуси и рыба. Большие почерневшие курительницы, из которых поднимался густой сладковатый дым.

И здоровенных светловолосых парней в грубых доспехах, на которых буквально висли обнаженные красавицы.

Все вокруг гудело, бряцало, гоготало, хихикало и жило своей буйной жизнью — до тех пор, пока один из воинов не заметил нас.

Он громыхнул пустой чашей об стол и громко крикнул:

— Вальхалла приветствует вас, братья и сестры! Поприветствуйте и вы ее, как следует! Рагнар, тащи настойку и поддай-ка синенькой в курилку, чтоб душа запела!

Воин снова бряцнул чашей об стол, и теперь вместе с ним то же самое сделало еще человек десять. И еще раз. И еще.

Стук становился все громче, и все больше воинов брались за чаши и с довольными ухмылками принимались покрикивать на Рагнара.

— Что происходит?.. — вполголоса спросила Деметра. — Мы что, правда в Вальхалле?

— Ну, выход откуда-то иногда бывает одновременно и входом куда-то, — отозвался Кронос. — Ты это, хмурое лицо выключи. Улыбнись подружелюбней. А то за неуважение к братьям здесь и топором в голову может прилететь, во славу Одина. И еще… — он понизил голос и шепотом добавил: — Все, что здесь случится, должно умереть вместе с нами. Что бы это ни было.

Глава 10

Такие разные обнимашки

Не знаю, что там за «синенькую» должен был поддать в курилку неведомый мне Рагнар, но по залу очень скоро поплыл туман, как иногда бывает на сцене. Пах этот туман замечательно — липовой сладостью, жаром и терпкостью летнего дня и чем-то еще неуловимо знакомым.

Всей нашей компании выдали поллитровые серебряные чаши и наполнили их мутной коричневатой жидкостью. И когда все вокруг грянули «За Вальхаллу!» я с нерешительностью поднес к губам свой кубок и никак не решался сделать даже глоток, очень уж подозрительно выглядело налитое.

Но потом Кронос меня хорошенько приложил ладонью по спине и угрожающе прошипел:

— Пей, пока жив!

И я, зажмурившись, опрокинул в себя подозрительную мутнянку.

И, к моему удивлению, на вкус она оказалась очень даже ничего. Чем-то напоминала темное пиво с горечью. Выпилось легко до самого дна, и показалось совсем непьяным.

Я хотел было об этом сообщить всем окружающим, как вдруг заметил, что дымок вокруг перекрасился в зеленый цвет, местами раздувается пузырями и лопается, выплевывая щепотку искр.

Мне это почему-то показалось смешно.

Оглядевшись по сторонам, я вдруг увидел, что все мужчины и женщины за столом нереально красивые, и прямо светятся изнутри.

— Закуски! — кричали они, стуча кулаками по столу. И к ним на призыв на тощих ножках по скатерти прыгали сушеные грибочки с красными шляпками. На шляпках у них были белые глаза.

— А у нас в Рязани… Грибы с глазами… — проговорил вдруг я и дико расхохотался, настолько уморительным было это зрелище.

Я тоже принялся стучать кулаком по столу, требуя закуски. И ко мне прискакали три грибца, хлопая глазюками.

— Ну и как их жрать, если они смотрят на меня⁈ — едва унимая хохот, спросил я Демку — но с удивлением обнаружил, что рядом со мной вместо нее стоит обнаженная валькирия. Она с улыбкой поймала грибок двумя пальчиками за край скукоженной шляпки и поднесла к моему лицу, нежно приобняв за задницу.

— Эмм… — пробормотал я. — Прости, милая, ты, конечно, красавица, но я как бы не свободен…

Она улыбнулась и с неожиданным проворством сунула гриб мне в рот.

— Ты в раю, воин, — пропела валькирия, одаривая меня томным взглядом. — И ты абсолютно свободен. Тебя больше не держат никакие узы, и не сковывают цепи. Нет ни клятв, ни долга ни перед кем — и боги, и люди уже взяли от тебя все, что ты мог им дать. Теперь наступило твое время брать. Все, что ты хочешь. — Она придвинулась еще ближе ко мне и положила мою ладонь себе на упругую грудь. — Например, меня. Или кого-то еще, и даже нескольких сразу. А можешь выпить еще настойки и погрузиться в созерцание. Или вступить в битву и еще раз испытать боль от ран и холодное прикосновение смерти — чтобы опять прийти в себя за этим прекрасным, бесконечным столом.

Я аж грибок проглотил.

Комната вокруг мгновенно разукрасилась яркими цветными кляксами. В зале сквозь пол к потолку потянулись деревья, проплешинами пробивалась зеленая травка.

Стол вытянулся, как балдеющий кот, и теперь между всеми участниками застолья стало много свободного пространства.

По столу вместе с глазастыми грибами запрягали лягушата, звонко распевая соловьиные трели.

Мое зрение странным образом разделилось. Теперь я мог видеть не только своим обычным способом, но и как-то будто бы сверху, словно из-под потолка.

И оттуда открывался, прямо скажем, весьма провокационный вид.

Одного я никак не мог разобрать — где среди всех этих одетых, полуголых и абсолютно голых тел находятся мои товарищи?..

— Не парься! —