Сначала я вяло пыталась возражать, но потом поняла, что папа меня не слышит, и просто ждала, когда Мамонтов-старший выдохнется. В заключение нефтяник швырнул мне несколько смятых купюр – гонорар за три дня работы, вытолкал сына из квартиры и ушел сам, громко топая и хлопнув дверью.

Я постояла у окна, посмотрела, как оба Мамонтовых садятся в такси, чтобы ехать в аэропорт. Потом вернулась и подобрала деньги. Я честно выполнила свою работу. И если бы не трагическое происшествие с Белкиным, довела бы это дело до конца. Еще немного, и я разобралась бы, кто покушался на моих подопечных. Но теперь это было невозможно. Заведено уголовное дело по факту наезда на Белкина. Вот пусть полиция и работает. А я просто не имею права. Ведь я не частный сыщик, я обычный телохранитель.

Следовало признать, что дело «Цифрового леденца» завершилось полным провалом. Белкин в реанимации, и еще неизвестно, выживет ли. Мамонтов улетел в Нефтеюганск, и на прощание папа пообещал, что в Тарасов его сын больше не вернется. В Новосибирске есть отличный технический университет… Аляска в бегах и вряд ли появится в нашем городе. В общем, как говорили во времена Петра Первого, полная конфузия. И хотя я не допустила вроде бы ни единой ошибки, ни одного прокола, а Белкин подставился сам, все равно меня мучает чувство вины. Я не узнала, кто был виновником покушения на Сашку, и уже не узнаю. Так бесславно у меня не заканчивалось еще ни одно дело…

В этот момент раздался телефонный звонок.

– Охотникова, – привычно бросила я в трубку.

– Слышь, работка есть для тебя, – послышался жизнерадостный голос Шарова.

– Чего?! – изумилась я.

– Работа, говорю. Хочешь на меня поработать?

– Честно говоря, не особенно… А что за работа-то?

– Дочку мою охранять. Я отправляю Марьяну на курорт. Так ты поедешь с ней и будешь за ней приглядывать.

Я развеселилась. Бывший бандит нанимает меня для охраны своего чада!

– А что, больше с девочкой послать некого?

Шар помолчал, потом решительно заявил:

– Ты круче всех. Вот ты и поедешь…

Одной из причин, по которой я приняла предложение Михаила Семеновича, было то, что Шаров все-таки причастен к истории с «Цифровым леденцом». Вдруг всплывет какая-то новая информация? Пусть деловая часть нашего соглашения с юными гениями закрыта, психологически для меня дело «леденца» еще не закончено.

Ну, а вторая и третья причины были предельно просты. Мне было любопытно поближе познакомиться с дочкой Шара, и он обещал как следует заплатить мне за работу.

Так что на следующий день я стояла на платформе вокзала. Вот к вокзалу подкатили три знакомых мне джипа, и Марьяна Михайловна появилась в сопровождении верной дуэньи и пары гоблинов. Один тащил чемодан криминальной принцессы, а второй вертел головой с угрожающим видом – охранял, значит. Я приняла девицу с рук на руки и проводила в вагон. Дуэнья тащилась следом. В купе Клара Ильинична первым делом достала фляжку и приложилась к ней. Ну просто как Мэрилин Монро в фильме «В джазе только девушки»!

«Курорт» располагался в Тарасовской области, и ехать туда было часов пять. Все это время Марьяна просидела у окна, таращась на красивые пейзажи. По-моему, девушка меня стеснялась. Или боялась? Не забыла еще, как я тыкала пистолетом в нос ее папочке…

Наконец мы прибыли на место. И тут я сообразила, в чем дело. Расположенная в экологически чистой зоне «Сильфида» была вовсе не курортом, а санаторием для желающих похудеть. Что ж, Марьяна Михайловна явно в этом нуждалась…

Нас поселили в трехкомнатном люксе с евроремонтом. Места здесь были красивые, с нашего балкона открывался превосходный вид на лес. Но Марьяна Шарова не интересовалась красотами природы. По утрам она ходила на процедуры (разумеется, в моем сопровождении). После чего возвращалась в номер и валялась на диване с книгой. Марьяна читала все подряд – романы в обложках, классику, обнаруженную в библиотеке санатория. По-моему, это был просто способ убить время между завтраком, обедом и ужином. А поесть девушка любила. Кормили в «Сильфиде» вкусно, но рацион был тщательно просчитан и сбалансирован. Девушке явно не хватало привычных калорий, и Марьяна страдала.

К моему глубокому изумлению и растерянности врачей, массажи, ванны, обертывания и лечебная гимнастика за двадцать один день нашего пребывания в «Сильфиде» не дали никакого эффекта. Мадемуазель Шарова как весила в день приезда сто десять кило, так и продолжала весить.

И только перед самым отъездом я обнаружила причину. Получив на завтрак половинку грейпфрута, на обед куриную грудку без кожи с гарниром из риса, а на ужин творожок с сельдереем (бр-р, вот гадость-то!), Марьяна у себя в номере догонялась шоколадками. Примерно треть объема ее чемодана занимали разнообразные сладости.

Я посмеялась про себя, но промолчала. Вес мадемуазель Шаровой – не мое дело. Моя работа – охранять девушку. Хотя чего ее охранять – ни танцев, ни прогулок, сидит в номере в одиночестве…

Верная дуэнья тоже почти не покидала номера. Клара Ильинична исправно появлялась трижды в день к завтраку, обеду и ужину, а остальную часть суток проводила взаперти. Иногда от нее слегка пахло спиртным, но пьяной я ее не видела ни разу.

Марьяна сторонилась меня до последнего, разговаривала нехотя и только в случае крайней необходимости. Надо сказать, девушка вела так себя не только со мной, а со всеми. С обслугой – официантами, массажистами и девушками на ресепшен Марьяна беседовала сквозь зубы, а остальных постояльцев «Сильфиды» сторонилась, как будто они были зачумленными. Ну, раз клиент не хочет общаться, так даже лучше. Хотя, признаться, от безвылазного сидения в номере я начала уставать. Я позволяла себе пробежки по лесу только рано утром, еще до рассвета, когда моя клиентка мирно почивала в своей кровати. И только вечером накануне отъезда у нас с девушкой состоялся нормальный разговор.

После ужина я вошла в номер и обнаружила там Марьяну. Девушка сидела на полу перед раскрытым чемоданом и горько рыдала.

– В чем дело? – резко спросила я, оглядывая номер в поисках источника угрозы. – Марьяна, что случилось?

– Ничего не случи-и-илось, – сквозь слезы провыла девушка. – Я не хочу домой возвраща-а-аться…

Я присела рядом с бедняжкой на белоснежный ковролин.

– Слушай, ну не убивайся ты так. Тебя что, дома обижают?

Марьяна подняла зареванное лицо:

– Нет, вы что! Папа меня любит, души не чает. И мама, и братик… У нас хорошая семья.

– Тогда чего ревешь? – напрямки спросила я.

– Понимаете, папа… он тиран! Привык, что все его слушаются, и ко мне относится так же. Никуда меня не пускает. После учебы сразу домой, да еще машину присылает с шофером и охраной. А от меня потом однокурсники шарахаются! У меня и друзей-то нет!

И Марьяна снова залилась слезами. Ну, конечно! Так и представляю картину, как к чистенькому зданию финансовой академии подкатывает гробообразный джип, и из него вылезают гоблины типа тех, что сидели с Шаром в ресторане…