* * *

Эрдан в самом деле вернулся невероятно быстро, но, к счастью, не с пустыми руками. Остановился, окинул меня с головы до ног внимательным взглядом и подал сверток. Плотная темно-коричневая ткань порадовала практичностью и вселила надежду. Увы, улыбка сползла с моего лица, стоило только понять, что там опять платье! Ну сколько можно? Ы-ы-ы, хочу домой! В мир демократии, толерантности, эмансипации, феминизма… эм… Куда-то не туда меня занесло. Но шлепать по лесу в платье до пят, которое цепляется за каждую корягу – то еще удовольствие!

К моменту, когда Эрд сжалился над моими изнывающими ногами и прочими частями тела, успело стемнеть. На вопросы вроде «А нельзя ли было обзавестись каким-нибудь транспортом в поселке?» он не отвечал, на стенания не реагировал, а потом у меня самой не осталось сил ни на то ни на другое.

Из раздобытого утром провианта осталось не так много (значительную часть мы прикончили прямо там, на опушке), но осталось же! И отказывать себе в заслуженном после марш-броска по лесу плотном ужине я не собиралась. Не собирался, как выяснилось, и Эрдан. Разведя костер, он отлучился в заросли, а вернулся…

– Что это?! – выдохнула с ужасом.

– Ужин. Не особо сытный, но все же.

– Ты его убил?..

– Вероятно, – ответил он просто и бросил свою ношу на траву.

Где-то я уже видела таких «обезьянок». Снежно-белое тельце с длинными лапами, которых, кажется, было больше четырех, еще более длинным пушистым хвостом, большими лопушками ушей и открытыми ярко-голубыми глазами, блеснувшими на плоской мордочке.

Неуловимым движением Эрд воспламенил пальцы, явно намереваясь зажарить несчастное животное прямо тут.

Я не была вегетарианкой, но есть это мохнатое чудо? Все внутри взбунтовалась против такого решения и, прежде чем осознала, что делаю, я выкрикнула «Не надо!», вскинула руку и отшвырнула Эрдана прочь от зверька.

– Что ты творишь? – зло прорычал тот и двинулся на меня.

– Плевать, плевать на него, – шептала я, опускаясь перед зверьком.

От вида упругой полупрозрачной оранжевой волны, которой я играючи сбила мужчину с ног, внутри что-то перевернулось. Я, это сделала я! Не задумываясь, просто пожелав.

– Эй, ты живой?

Из глаз скатывались слезы. Не знаю, на что я рассчитывала, просто не могла по-другому. Сердце разрывалось от неожиданной тоски и жалости. Так не должно быть! Этот лес, этот некогда полный магии мир. Какое право имели глупые людишки его разрушать?! Еще более неожиданная злость, почти ярость, поднялась из груди горячей волной, обожгла изнутри и вышла из ладоней мягким теплом и светом.

– Живи… – услышала я как будто со стороны.

Не знаю, что это было. Чудо? Наваждение? Галлюцинации от пережитого потрясения (не каждый день я магичу!) или же Эрдан просто недостаточно сильно приложил кроху? Как бы там ни было, мохнатик зашевелился и полными ужаса глазами уставился мне за спину.

– Адриана, ты в своем уме?! – прогрохотал Эрдан, нависая надо мной.

Черты его заострились, взгляд сделался холодным и колким. Я смотрела в казавшееся незнакомым лицо с застывшей на нем гримасой ярости и не понимала. Все из-за несостоявшегося ужина?

– Прости… Я… не смогла бы его съесть. Не сердись, пожалуйста, – добавила совсем тихо, начиная всерьез опасаться взбешенного мужчины.

Эрдан отступил, с усилием распрямил сжатые в кулаки пальцы и прохрипел:

– Не хотел тебя напугать. Ты использовала магию. Я удивлен.

– Я тоже. Не знала, что хранители так могут.

– Тебе понравилось? – почему-то спросил он.

Внимательно, как мне показалось, напряженно глядя на меня, он ждал ответа, а я не знала, что сказать. Я действовала на эмоциях, до конца не отдавая себе отчета в происходящем, и уж точно не смогла бы это повторить!

– Это вышло случайно. Я не маг и никогда им не стану, ты же знаешь. На Земле нет магии.

Эрдан немного расслабился, отошел и даже принялся ковыряться в сумке, выуживая остатки провизии, но неуютно рядом с ним мне было еще долго.

Зверек, которого я так толком и не успела рассмотреть, вместо того чтобы сигануть в лес, прижался ко мне со спины и обхватил четырьмя передними лапками (да-да, именно четырьмя – по две с каждой стороны, длинными, заканчивающимися загнутыми коготками).

Он изредка выныривал у меня из-за спины, показываясь мордочкой, а в остальное время изображал собой… кушак. Я усмехнулась, вспомнив мультик о семейке первобытных людей, и решила: «Если мохнатик решит остаться со мной, так его и назову».

Спать опять пришлось в лесу. Эрдан затушил костер и жестом пригласил на заранее принесенный им лапник. С сомнением поглядев на «ложе» и на мужчину, я все-таки подошла и пристроилась с краю.

– Спи, завтра будет тяжелый день.

«Да уж, а сегодня как будто он был легким», – подумала я, но ничего не сказала.

Эрдан быстро заснул, мне же не спалось. Я думала об Итане, о саламандре и странном зверьке, доверчиво прижавшемся ко мне мохнатым боком. Что будет с ними, когда вернусь на Землю? Потом думала об Орте и опять об Итане. Смогу ли я забыть все это? Точно нет. Да и не захочу…

Момент, когда сознание заволокло дымкой, не запомнила. Бежала куда-то в непроглядном мареве, блуждала в густых зарослях, потом тонула и никак не могла вынырнуть. Картинки хаотично сменяли одна другую, пока я не увидела знакомый золотисто-оранжевый свет. Устремилась к нему и оказалась подле дракона.

И сразу успокоилась.

Древний смотрел так, будто знал о мире и обо мне самой все. Тоска, боль, радость и надежда – сотни переплетенных оттенков чувств, за которыми словно бы открывалось окно в центр Вселенной. Средоточие бытия, заглянув однажды в которое, познаешь все. Или сгоришь.

– Эмоции – лишь рябь на воде, – сказал высший, – но загляни, что в глубине? И прислушайся.

– К чему? – прошептала я, опасаясь, что попросит нырнуть в глубину своих удивительных глаз, к мудрости которых была не готова.

– К самой себе, Адриана. К той истинной себе, которую ты называешь совестью, интуицией, предчувствием. Внутри ты и сама знаешь ответ.

– На какой вопрос?

– На любой. Главное, уметь слушать.

* * *

Я проснулась посреди ночи от неясного беспокойства, поворочалась на колючем ложе и вдруг зацепилась взглядом за темный сгорбленный силуэт на ветке ближайшего дерева. Где-то я уже видела похожего жутковатого «ворона».

Мелькнула белая тень, раздался недовольный клекот, шелест крыльев, и все стихло. Сколько ни всматривалась, больше ничего разглядеть в ветвях не смогла. А может, и не было ничего? Впотьмах и не такое привидится… Эрдан мирно спал. Решив, что он, в конце концов, маг, а значит, недоброе почуял бы, заставила себя успокоиться. Скоро я буду дома, в привычной родной реальности, где нет места странным, будоражащим душу снам и пугающим, совершенно ненужным мне предчувствиям.