Пока осматривал самолёт, приглядывался к небу. Всё в нём говорило о том, что основные грозы стоят над городом – к югу и западу от нас. Ух и сверкало же там! Но север, основное наше направление после вылета, казался более или менее чистым, это обнадежило, однако за время подготовки к полёту ситуация может измениться. Ветер-то хоть и слабый, но дует со стороны города – а значит, скоро вся эта хмурь будет здесь.

Вопрос: успеем ли улететь?

Стой наш лайнер носом не на терминал, а в сторону грозы, можно было бы радар включить, пошарить лучами по небу, получить актуальную картинку. Увы, нет такой возможности. Всё, что известно с гарантией – грозы обходить придётся. Пространство для обхода, по всей видимости, будет.

Но, чтобы к обходу приступить, надо для начала взлететь. А взлетать ночью рядом с грозой – занятие малоприятное!

Пассажиры на месте. Произношу приветственную речь, получаю доклад бортпроводника о готовности. Даю разрешение закрыть двери, желаем друг другу приятного полёта.

Нас буксируют на стоянку для запуска. Нос самолёта всё ещё смотрит на вокзал, радаром пользоваться бессмысленно – после взлёта нам лететь в другом направлении. К сожалению, радары в хвостовую часть гражданским лайнерам не ставят, а сейчас это было бы весьма кстати.

Сидя слева, я прекрасно вижу зарницы…

Хочется убраться отсюда и побыстрее!

Пока рулили к полосе, включили радар, осмотрели наконец сектор вылета. Всё, как я и предполагал: на северо-востоке и на востоке небо в засветках, но левее маршрута чисто – есть пространство для манёвра. Это радует. Туда и нырнём.

Вырулили на полосу по центральной рулёжке, отвернули от грозы, оставив её пока что позади. Взлетать мы решили на восток, с полосы 07 – с этим курсом ветер будет встречным. С попутным ветром (в пределах ограничений, разумеется) взлетать можно, но это опаснее. Катимся по полосе, грозу не видно, но моя спина отчаянно сигналит о том, что ей очень неуютно. Хочется как можно быстрее добраться до исполнительного старта, развернуться к грозному монстру лицом, прощупать его лучами радара, убедиться в возможности вылета.

Начал накрапывать дождь… Как некстати! За этими каплями-первопроходцами придут основные силы, и есть вероятность, что мы никуда не полетим. Взлетать, когда над аэродромом бушует гроза, будет только сумасшедший. А то, что очаг к аэродрому неумолимо приближается, понятно и без радара.

Риторический вопрос, что случится раньше: мы взлетим или аэродром накроет?

– Коля, включи дворники на интермиттент86, пожалуйста.

Дождь ещё несильный, но видимость уже ухудшает. Николай включает стеклоочистители на самый медленный режим, в котором щётки очищают лобовое стекло раз в семь секунд. Пока этого достаточно, но на взлёте, возможно, придётся переключить в HIGH – самый скоростной режим работы дворников.

Добираемся до конца полосы, аккуратно разворачиваю самолёт на сто восемьдесят градусов, обжимаю тормозные педали. «Боинг», покачнувшись, останавливается. Наконец-то мы видим и на радаре, и воочию всю картину целиком, которая буквально кричит: «Парни! Если вы прямо сейчас не улетите, то останетесь здесь надолго!» Основные силы грозовой армии уже на подходе и вот-вот закроют все пути выхода.

– Коля, после взлёта на четыреста футов полетим влево… курс триста сорок. Согласен?

Если лететь по опубликованной схеме выхода, то улетишь по прямой довольно далеко, куда нам сегодня не надо. Нам бы влево сразу после взлёта. Минимальная высота для отворота – 120 метров, 400 футов. Таковы правила.

– Да, конечно.

– Сообщи диспетчеру, пожалуйста!

Диспетчер ждёт от нас выполнения выданной схемы. Надо предупредить его о том, что лететь мы будем иначе. Коля передаёт диспетчеру наши планы. Тот не возражает.

По стеклу елозят дворники. Пока самолёт стоит, они справляются с тем объёмом воды, что падает на окна кабины, но я знаю, чего ожидать, когда самолёт начнёт разгоняться…

Диспетчер разрешает взлёт.

Огни ВПП ёлочкой уходят на восток, где зарницы то и дело освещают небо. Это очень и очень красивое зрелище, но я бы предпочёл им любоваться им не из кабины лайнера, который мне предстоит направить как раз в ту сторону.

Надо улетать.

Не подведи, брат!

Снимаю ноги с тормозных педалей, перемещаю руды вперёд. Где-то позади нарастает гул, лайнер мягко толкает меня в спину креслом.

«В Ма-а-а-гадан!»

Обороты стабилизировались чуть выше сорока процентов, тяжёлый самолёт неохотно катится вперёд. Дождь усиливается – стекло заливает всё сильнее, а может это результат того, что мы ускоряемся и собираем стеклом всё больше и больше капель.

Нажимаю TO/GA, автомат тяги услужливо подхватывает рычаги, перемещая их на взлётный режим.

«В Ма-а-а-гадан! Заброшенный край!»

Самолёт начинает разгоняться ощутимее, но без особой резвости – это не рейс Москва—Санкт-Петербург, у нас полные баки топлива и сто пятьдесят напряжённых пассажиров в салоне. Мы летим в Магадан, нам запланированы 5 часов 05 минут лётного времени.

– Режим взлётный установлен!

Мы мчимся, продолжая набирать скорость. Дворники мечутся как бешеные, но не справляются с потоками воды, размазывают по стеклу отблески боковых огней ВПП. Впереди чернота, изредка освещаемая зарницами заходящей на Толмачёво грозы.

– Восемьдесят узлов!

– Понял!

Эх, сейчас бы не помешали огни осевой линии! Но их нет. Белую краску осевой линии совсем не видно на залитой водой полосе. Выдерживать направление разбега непросто, а это сейчас главная задача. Заставляю себя смотреть вперёд дальше, чем обычно, сходящиеся вдали боковые огни хоть как-то помогают контролировать направление разбега многотонной машины, но свет фар, выхватывающий бетон под передними колёсами лайнера, магнитом притягивает взгляд, мешая сосредоточиться.

– V1! – скорость принятия решения.

Убираю руку с рычагов, варианта остановиться в случае чего теперь нет. Только вперёд!

«В Ма-агадан!»

Мчимся дальше.

Скорость принятия решения посчитана исходя из состояния полосы, обычно они близки или совпадают, но сегодня V1 меньше, чем скорость начала поднятия передней стойки VR. Поэтому, достигнув скорости V1, мы продолжаем мчаться по полосе. Самолёт ощутимо трясёт на её ухабах.

Совершенно несуразная мысль вдруг лезет в голову: «Как жаль, что у меня не останется видео этого взлёта. Был бы хит!»

…Разбег кажется вечностью.

– Подъём!

Тяну штурвал на себя… БА-БАХ! Момент отрыва совпадает с очередной зарницей прямо по курсу.

Взлёт!

Ночью, не имея ориентиров, сложно определить расстояние до того места, где бьёт молния, и кажется, что вспышка случилась совсем рядом. Я знаю, что это обманчиво, но… Момент вспышки – очень и очень красивое зрелище. Наверное, самое красивое, что только можно увидеть ночью.

«Как жаль, что не придётся любоваться», – успеваю съязвить про себя, утыкаясь глазами в приборы.

– Положительный набор!

– Шасси убрать!

«Затерянный кра-ай! Ма-а-агадан, запорошенный ра-aй!»

После уборки шасси самолёт лезет в небо куда охотнее. Воздушные вихри пытаются колбасить зелёный 737, но он уже пересекает четыреста футов, и я закладываю левый крен в сторону чистого неба, продолжая разгонять самолёт, выдерживая небольшую вертикальную скорость набора, чтобы побыстрее убрать механизацию крыла в полётное положение. Правда, небо там «чистое» весьма условно – на новом курсе на радаре всего лишь нет опасного красного цвета, он останется правее и далеко впереди. Мы летим в «зелёнку» – это тоже облака, но в такие лететь можно. Изменяю масштаб на навигационном дисплее, чтобы охватить большую площадь… ага, впереди есть засветки, но есть и дырки между ними, сможем обойти левее трассы, не очень от неё отклоняясь. А там и высоту наберём!

Убраны закрылки, включен автопилот. Летим на север, теперь уже Николай любуется зарницами со своей правой стороны. Самолёт набрал нужную скорость и уверенно лезет в небо, изредка встряхиваясь на невидимых ямах.

– Надеюсь, что пассажиры смогли насладиться этой красотой, – пытаюсь шутить.

Хотя какая это шутка? Ночные грозы, да ещё в полёте – это по настоящему красиво! Сейчас действительно уже можно любоваться красотами Стихии – хоть вспышки