– Думаю, весьма вероятно, что тут налицо модель отношений, – говорит она, меняя позу.

– Модель отношений?

– Когда нас кто-то привлекает, обычно на то есть причина. Главным образом физиологическая, но есть и кое-что подсознательное, как радар, который привлекает вас к тому человеку…

Я поглощена ее объяснениями, но, слушая их, в то же время думаю, а как, черт побери, сюда вписывается Джейми?

– Так при чем тут модель? – спрашиваю я.

– Мы все поступаем по шаблону, кто-то в большей, кто-то в меньшей степени, – объясняет Джейн. – Но вы, вероятно, обнаружите, что у всех важных для вас людей есть общие черты… и я бы не удивилась, если бы те же черты нашлись у вашего отца.

Все это становится малость слишком странным. Я смотрю на нее насмешливо.

– Эээ. Ладно… Почему? Как? Какие?

– Вы ищете одобрения от близких или партнеров, которые сходны с вашим отцом, или от тех, кого одобряет ваш отец. Вы думаете, что если сумеете заставить их полюбить вас, одобрять вас, то – по замещению – ваши отношения с отцом улучшатся или исцелятся.

– Э?..

– Вплоть до смерти вашей матери у вас были очень близкие отношения с отцом, верно?

– Да. – Я с трудом сглатываю. Даже признать этот факт мне физически больно.

– А после он эмоционально закрылся и с тех пор уже не был прежним, – продолжает она. – Но вы жаждете вернуть эту близость, верно?

Я вздыхаю, смотрю в потолок в попытке сдержать слезы.

– Больше всего на свете, – признаюсь я.

– Значит, вы подсознательно выбрали Мэтта, чтобы он сыграл роль замены. Но это не сработает, потому что в конечном итоге вам надо восстановить отношения непосредственно с отцом.

Джейн дает мне переварить эту информацию. Убийственные выводы она неизменно подносит деликатно, но твердо. И потом всегда есть краткая пауза тишины, которая дает мне время, чтобы осмотреться по сторонам и подумать над ее словами. Тишина может показаться неловкой, но на самом деле это не так. Наверное, это и есть признак хороших отношений, когда тебе комфортно с кем-то молчать.

– Но я не знаю как, – выдавливаю я.

– Вы найдете способ, – говорит она уверенно. – Нет таких отношений, которые невозможно было бы восстановить. Просто должны отыскать то, что снова сведет вас вместе. Всегда что-то есть. Подумайте.

Я очень надеюсь, что она права.

Суббота, 10 октября 2009 года

Джейми

Стефани такая красивая, когда спит. Она лежит на животе, одна щека прижата к подушке, другая – открыта миру. Ее светлые волосы выглядят одновременно растрепанными и элегантными, разметались у лица, как у принцессы из сказки. Теплый свет от маленькой лампы по другую сторону комнаты мягко заливает ее черты.

Я мог бы часами смотреть, как она спит. В комнате полная тишина, слышен только звук ее дыхания. Он чуть тяжелее, чем был бы, если бы она бодрствовала. Звук чистейшего удовлетворения. Я мог бы потеряться в его ритме и тоже заснуть, но я держусь. Предпочитаю бодрствовать и смотреть на нее, потому что у меня только одна ночь в году.

Взяв телефон с прикроватной тумбочки, я проверяю, который час – 1.03. Даже при том, что в нашем уик-энде еще много часов, мне уже грустно, что он подойдет к концу. Я не могу объяснить, что тут происходит: я вижу ее один раз в год, но у меня такое ощущение, будто я знаю ее. По-настоящему знаю. Не понимаю, в чем тут дело.

Я обнимаю Стеф за талию, притягиваю ее поближе. Все отношения проходят через эту стадию: когда все в другом человеке кажется тебе невероятно привлекательным и хочешь узнать о нем побольше, любишь, как он делает то или это, просто хочешь бесконечно говорить с ним. Через все это я прошел с Хелен.

Но тут иначе. На целый порядок.

Уверен, это потому, что я вижу ее только один раз в год и наши отношения запретные. Но она взаправду меня завораживает. Стеф даже не из этих женщин, которых называют «полными жизни», «искрометными» или еще какими глупыми эпитетами. На деле в ее красоте есть что-то мрачное.

Красиво меланхоличное.

Столь многое происходит за фасадом, столько всего накипело. Она настоящая и честная, с изъянами.

Когда мы встретились вчера, то много часов сидели на кровати и просто болтали. Смеялись над всяким, что делали весь год. Она рассказывала уморительные истории про свою сумасбродную сестру. Ей нравится слышать про моих учеников и про то, что они могут натворить. Я даже показывал ей некоторые их рисунки у меня в телефоне. Ей все это нравится. Мы смотрели ролики Майкла Джексона на YouTube по случаю его смерти в июне, а после жарко поспорили, какая песня у него самая лучшая (я считал «Билли Джин», а она «Перебей это»). Потом мы обсуждали всевозможные «проблемы современности», например, развод Джордан и Питера Андре (я понятия не имел, кто это такие) и как кто-то там бросил Шугарбейбс. Но со Стефани любая тема кажется интересной. Я любое ее мнение, о чем угодно, мог бы всю ночь слушать, и мне все равно было бы весело.

– Ты так и собираешься всю ночь смотреть, как я сплю? – Она смеется. – Я ведь не против, если да.

– Так ты совсем вымотана? – Я морщусь от вульгарности своих слов.

– Ага. – С улыбкой она поворачивается ко мне лицом. – Я правда не хочу тратить наше совместное время на сон. Могу спать остальные триста шестьдесят четыре дня в году. И ты тоже.

«Скажи ей. Скажи ей сейчас!»

Я не хочу, но должен.

– Стеф, мне нужно с тобой поговорить, – произношу я вполголоса.

– В чем дело?

– Я не уверен, смогу ли сделать это снова. Мне очень жаль.

У меня уходят все до последней капли силы, чтобы произнести эти слова, но я знаю, что должен.

– Она беременна, да? – тут же спрашивает Стефани.

– Нет. Но мы пытаемся. Это подходящее время в карьере Хелен, поэтому будем надеяться, что скоро. И если это случится, мы должны прекратить.

Стеф не смотрит на меня, молчит.

– Конечно, должны. Я понимаю, – отвечает она в конце концов, плотнее заворачиваясь в одеяло и чуть-чуть от меня отодвигаясь. Отворачивается к окну, на котором не задернуты занавески. Интересно, что творится у нее в голове? За то короткое время, что я с ней, я так хорошо ее узнал, но есть небольшое пространство, куда она меня не допускает.

– То есть какое-то время я была для тебя симпатичным таким прибежищем, – говорит она, не глядя на меня. – Больше я тебе не нужна. Понимаю.

– Подожди, Стефани. Ты считаешь, я так к тебе отношусь? Как к бегству от брака? – с неподдельным недоумением спрашиваю я. – Ведь все совсем не так. Я обожаю проводить с тобой время, даже словами не могу выразить, но, в отличие от других мужчин, которые заводят романы, я не «несчастлив в браке»…