– Я только собиралась! – взвилась Текила. – А она сделала! Есть разница?!

– Отправляйся под нары, подружка, – подытожила Багама Мама. – Побеждать надо ножом, а не языком. Короче, все: девочку Туру зовем Сатана до тех пор, пока еще кто-нибудь не решит оспорить это с ножом в руке…

– Да! – радостно взвизгнула Пташечка.

Тура Сатана спрыгнула с решетчатого помоста, и Багама Мама ловко придержала ее внизу.

– Давай-ка уже познакомимся поближе, солнышко, – негромко предложила первая в банде, не выпуская пойманную из объятий. – Очень уж я люблю тискать крепких спелых баб. А Кэт отправляется под нары, так что сегодня ночью я остаюсь в прискорбном одиночестве…

– О! – сказала Тура, мягко снимая руки Багамы Мамы, обвившиеся вокруг ее шеи. – Я тут такую белую сучку приметила среди новеньких – закачаешься! Очень красивая, спелая, как персик, и крепкая, что твоя ляжка. Давай лучше я тебе ее приведу!..

– Я для тебя что, недостаточно сексуальная? – нейтральным тоном спросила Багама Мама. Однако видно было, что под этой флегматичной коркой бурлит вулкан ярости: достаточно только неосторожно ткнуть пальцем – и лава прорвется, сметая все на своем пути. – Сильно старая, что ли?

– Ты просто охренительная! – восторженно заявила Сатана. – Совершенно невероятная! Поэтому я для тебя хочу только самого лучшего. Поверь мне, та белая девочка гораздо лучше меня, я ее уже попробовала. Очень умелая любовница. Пусть это будет мой бескорыстный чистосердечный подарок первой в банде!

– Ну, о’кей. – Заинтригованная Багама Мама внимательно посмотрела на Туру. – Тащи сюда свою белую сучку. Если мне понравится, получишь сто очков к карме. Если нет – штраф, штраф!

– Только это… – Тура замялась. – Мальчики уже определили ее к себе в бордель. А она, бедняжка, всю жизнь спала только с девочками. В общем, и мужикам выйдет мало удовольствия, и ей никакого…

Багама Мама задумалась.

– Зуб даешь, что хороша девчонка? – спросила она наконец.

– Век воли не видать!

– Ну, ладно. Тащи ее ко мне. Если черные бразы будут выступать, скажи, что нефига пальцы гнуть. Со мной пусть разбираются.

– Всосала! – повеселела Сатана и мгновенно исчезла – Багама даже не успела поцеловать ее на прощание.

– Ах ты, чертенок, – задумчиво проговорила первая в банде. – С каждым разом ты нравишься мне все больше и больше. Ладно, с тобой мы еще поиграем…

«Бестия! Бестия!» – тем временем позвала Сатана, торопливо карабкаясь на следующий уровень по металлическим лесенкам.

«Тута я!» – на сей раз фрау Кюнхакль отозвалась мгновенно – видимо, с озабоченными мужиками ей было слишком неуютно.

«Короче, из борделя я тебя, кажется, вытащила. Но это придется отработать. На тебя положила глаз первая в банде, и я тебя еще дополнительно разрекламировала как первоклассную лесбиянку…»

«Эдакое мне по нраву! – оживилась фальшивая миссис Сименс. – Покувыркаться с бабонькой в свое удовольствие я завсегда!..»

«Эй! Тпру. Я же не сказала: айда развлекаться. Развлекаться будем, когда вернемся домой. Я сказала: отработать!»

«Яволь, май фюрер!»

«В общем, эту стерву надо покрутить по-всякому. На предмет, куда они, уроды, девали конкурс красоты и других баб. Только покрутить осторожно, бережно покрутить, нежно, не зарываясь. Ласковое слово там, невинно похлопать ресничками сям… Против мужиков обычно срабатывает, а с бабами я немного в непонятках. Справишься?»

«Я с нашего отделу лучше всех баб крутила, – похвасталась Грейс. – Начальство завсегда хвалило. Три государственные награды. А уж с лесбиянок вообще первым делом всю информацию стрясывала… Под ласковы обнимашки!»

«Тогда жди. Сейчас я за тобой зайду. Не вздумай собираться заранее, чтобы мужики не заподозрили чего».

«Нешто я совсем шандарахнутая?!»

«Ну, я так, – проворчала Тура Сатана, она же Светлана Рысь. – На всякий пожарный. С тобой всякие коллизии возможны…»

«Кстати, насчет конкурса, – заторопилась Бестия, довольная, что уже может быть полезной. – Я тут надысь вызнала кой-чего. Лучше нам потом с тобою шибко не гутарить на людях, а то мало ли, заметють… Я тебе лучше прямо чичас растолкую. Короче, в этом борделе есть бабы с нашего лайнеру, я уже познакомилась с бедолажками…»

«Так». – Света мгновенно подобралась.

«В том числе и вашенские. Тока королев красоты нету, один обслуживающий персонал – модные цирюльнерши там, портнихи всякие, мордомазы…»

«Кто?!» – изумилась Рысь.

«Мордомазы! Ну, кои бабам морды мажут, чтоб на них зырить прикольнее было…»

«Визажисты, – кивнула Светлана. – Но твое слово мне больше нравится. Надо будет попытаться внедрить в обиход…»

«Черные мужики пользуют бедных бабонек в половом отношении в хвост и в гриву, те только попискиват, – продолжала Грейс. – А куды ж им деваться-то, сироткам? И вашенские, значица, тама есть…»

«Так», – жестко повторила Рысь.

«Эй! – не на шутку переполошилась немка. – Я уж все, что могла, вызнала тут! Красоток отдельно прячут, мне туды отсюдова ходу нету! Давай-ка, вытаскивай меня ужо, девонька!..»

У Светы действительно на мгновение возник невероятный соблазн оставить Бестию в борделе, в надежде, что та раскопает еще что-нибудь интересненькое. Смазливая мордашка и навыки опытного агента внедрения вполне могли бы помочь ей попасть туда, где держат исчезнувших королев красоты – в гарем какого-нибудь черного босса-придурка или, к примеру, в те апартаменты, где их прячут, чтобы потом продать за огромный выкуп. Или просто продать – в какой-нибудь элитный бордель, скажем. Если бы только эту дуру не мутило так от мужиков! С ее внешностью из них запросто можно веревки вить…

Рысь быстро поборола искушение. Если бы в борделе пришлось работать ей самой, она решилась бы рискнуть не задумываясь. Дело важнее брезгливости, а потом можно и в душ сходить. Но Грейс со своими комплексами может всё испортить в самый ответственный момент, и вот этого допускать никак нельзя.

Светлана вообще не понимала, как в разведку мог попасть человек с такими дремучими комплексами и предрассудками. В русскую точно не смог бы. Разведчику или диверсанту вообще приходится делать много такого, что ему не нравится и с чем он категорически не согласен. Сама Рысь, стопроцентная натуралка, не жаловавшая лесбиянок, в случае необходимости без колебаний легла бы в постель с женщиной, если бы того потребовало задание. Даже с Багамой Мамой. И даже сумела бы не очень морщиться. Бордель же для мужчин, с ее точки зрения, вообще был золотой жилой в плане сбора ценной информации.

Рысь могла придумать только единственную причину, по которой человек склада Грейс Кюнхакль стал спецагентом бундесбезопасности: у немецкой разведки, как у всякой демократической спецслужбы, имелась обязательная разнарядка на лиц альтернативной сексуальной ориентации. А также на всяких би, транс, зоо… В мире было достаточно важных для демократии извращений.