— Вы предпочитаете одинокие прогулки, — настаивалая.

— Просто недостаточно хорошо знаком с вашими гостями, уних свои разговоры, а я…

— С Ириной вы тоже недостаточно хорошо знакомы? —улыбнулась я.

— Вы давно не виделись, и вполне естественно, что, вамзахочется побыть вдвоем…

— Да-да, разумеется, — перебила я. — Вы наредкость деликатны. Хотя Софья считает, что в одном кармане у вас пистолет, а вдругом отмычки.

Он мог бы оскорбиться, услышав такое, что, впрочем, тоженеплохо, сгоряча людям свойственно говорить лишнее.

— Это из-за моего лица, — засмеялся он, машинальнокоснувшись рукой шрама на щеке.

— Шрамы украшают мужчину, — заметила я. — Выне с этой целью их приобрели? Выглядят они довольно театрально — Вы менядразните? — спросил он, склонив голову набок, чувства на его физиономии непрочитывались.

— Конечно, — удовлетворенно кивнула я. — Высмогли меня заинтриговать.

— Неужели?

— С какой стати мне, в противном случае, бродить посаду в надежде застать вас в одиночестве?

Он засмеялся и очень мягко спросил — Хотите, чтобы яповерил, будто вы искали встречи со мной?

— Разумеется, искала. Вам никто не говорил, что выочень интересный мужчина?

— Не думаю, что вы испытываете недостаток в интересныхмужчинах, — опять засмеялся он.

— И тут вы не правы. По-настоящему интересных совсемнемного, а я неплохо разбираюсь в людях и способна отличить подделку. Вы, ПавелАндреевич, экземпляр не серийного производства, а кропотливой ручной работы.

— Надо полагать, это комплимент? — усмехнулся он.Комплименты на него особо не действовали, он просто хотел быть вежливым.

— Кто вы? — спросила я с улыбкой.

— Уверен, ваша подруга…

— Да бросьте вы Ирина знать о вас ничего не знает. Яспрашивала. Вы даже не любовники. — Я широко улыбнулась, наблюдая за ним.Последнее утверждение было высосано из пальца, но я оказалась права.

— Мы познакомились совсем недавно, — пожал онплечами.

— И познакомились при весьма романтичныхобстоятельствах, — добавила я.

— У вас странное представление о романтике, —парировал он. — Я просто подвозил ее с рынка.

— Боюсь, вы морочите голову моей подруге. Так кто вы?Сыщик?

— Что за странная фантазия, — засмеялся он,подошел, наклонился к моей руке и поцеловал ее.

Пахло от него волшебно. С сыщиком я ткнула пальцем в небо,если и сыщик, то скорее киношный, эдакий Джеймс Бонд. — Что сыщику моглопонадобиться в вашем доме? — Вопрос звучал вроде бы шутливо, но созначением.

— Уверена, вы в курсе, что кое-кто считает, будто яотравила мужа. Год прошел, а они все никак не успокоятся.

— А вы в самом деле его отравили? — невиннопоинтересовался он.

— С ума я сошла, что ли? Поживи он еще несколько лет,заработал бы не один миллион. А теперь четыре рукописи и в перспективе новоезамужество. А в наше время так нелегко найти подходящую кандидатуру.

— Вы справитесь.

— Конечно, справлюсь. Но это очень хлопотно, а яленива. Так что убивать мужа было ни к чему.

— А вдруг была причина? Такая, о которой знаете тольковы?

— Теперь вы дразните меня? Ну, уж если вы такпроницательны, назовите хоть одну возможную.

— Он мог ненароком узнать вашу страшную тайну. Вытрижды были замужем за известными людьми, и после каждого брака ваше состояниеувеличивалось.

— Артемьев узнал, что я Синяя Борода, и тут жескончался? Что ж, я смогла убедиться, что до вас дошли все эти сплетни. Особоодаренные фантазией прозвали меня «черной вдовой». Есть такой паук, то естьпаучиха, которая убивает самца после спаривания. Миленькое сравнение, правда?

— Я бы сказал, довольно меткое.

— О-о, — протянула я, — а вы опасный человек.

Только не особо увлекайтесь сплетнями, будете разочарованы.Кстати, Артемьев, узнай он в самом деле что-то порочащее мои имя и достоинство,поспешил бы поскорее забыть об этом. Он был весьма практичным человеком.

— Звучит довольно странно. Как будто речь идет не овашем муже, а о деловом партнере.

— Так оно и было. Артемьев был помешан на своемтворчестве, своей славе, для него все это было смыслом жизни, о чем я прекраснознала. Женщины подобного не прощают, потому что терпеть не могут с кем-тоделить своего мужчину, даже если соперницу зовут литература.

— А вы сами любили его?

— Нет, — честно ответила я. Иногда лучшешокировать, чем откровенно врать. — Я испытывала к нему симпатию.

— И к двум предыдущим мужьям тоже?

— Какой вы догадливый. Но убивать их мне было ни к чемуОни сами с большим удовольствием загоняли себя в гроб пьянством.

— А вам не приходило в голову, что причина этому вашанелюбовь?

— Вы не поверите, но никто из них, предлагая мне руку исердце, не поинтересовался, люблю ли я его, — развела я руками.

— Тогда другой вопрос: вы когда-нибудь кого-нибудьлюбили?

— Хотите, чтобы я вам исповедовалась? Извольте. Любила.Очень давно. Когда была молодой и глупой. И не умела ценить того, что даетжизнь. Мне казалось, что жизнь бесконечна и любви там будет пруд пруди. А жизньсыграла скверную шутку: оказалось, что та любовь была единственной.

— И кто же он, этот счастливчик?

— Сомневаюсь, что моя любовь его сделала таковым.Скорее уж принесла неприятности. Надеюсь, он с ними справился и теперь живет вокружении своих детей. Я этого лишена, как видите. Слава богу, есть Макс, будеткому деньги оставить.

— Выйдите замуж в четвертый раз и родите ребенка.

— Мне тридцать четыре, — заявила я, ожидая, какначнет вытягиваться его физиономия. Не тут-то было. Он пожал плечами.

— Вы говорите это с такой гордостью, точно вамсемьдесят. Могу предложить свои услуги. Хотите?

— Да вы нахал, — не нашлась что ответить я на этопредложение.

— Значит, не хотите, — констатировал он.