– И эта семья стала для вас очень близкой, – покивала я.

– Да. Мы же с Лешей тогда из больницы уже с Аленкой вернулись, и стало нас пятеро в трехкомнатной квартире. Леше отдыхать надо, а дети плачут, не один, так вторая, а то и хором. Баба Аня пытается хоть чем-то помочь, а ей самой постоянно помощь нужна. В общем, ад кромешный! Дарья Михайловна заглянула к бабе Ане чайку попить по старой памяти, увидела, что я, как лошадь загнанная, из последних сил ноги таскаю, и сказала: «Надорветесь вы, Настасья Кирилловна, и никому от этого лучше не будет! А вот хуже – всем! Давайте я вам по хозяйству помогать буду!» Сначала она мне там помогала, хотя это я у нее на подхвате была, а всю основную работу она делала. Потом мы сюда перебрались, и она к нам каждый день приезжала, это сейчас она только три дня в неделю работает. Машина за Лешей утром сюда идет, по дороге ее захватит, а вечером, как кого-нибудь из здешних водитель домой привезет, отвозит ее обратно.

– А как Егор к Алексею Ильичу в водители попал? – спросила я. – Ты пойми, я не из любопытства интересуюсь – мне же с ними ехать.

– Он на Северном Кавказе в армии служил, сначала срочную, а потом по контракту. Всю вторую чеченскую там пробыл. Когда он вернулся, Дмитрий Васильевич за него Лешу попросил, и Егор устроился на комбинат – туда же просто так теперь на работу не попасть. А у Леши водитель уже старый был. Он Лешу всю жизнь возил, с того времени, как у него «персоналка» появилась. Тяжело ему уже было работать, вот он на отдых и запросился. А Егор спецназовец, у него подготовка серьезная, да и водитель отличный, вот Леша его и взял, потому что охрана охраной, но и рядом должен быть надежный человек. Он на отца и внешне, и характером похож, такой же неразговорчивый медведь. Да они скоро приедут, и ты с ними сама познакомишься.

– Егор, видимо, не женат, раз Ушаковы с твоими детьми как с родными возятся. Своих внуков у них нет?

– И не будет, – вздохнула Настя и в ответ на мой удивленный взгляд пояснила: – Нет, не ранение. Свинкой в детстве переболел.

– У-у-у! – удрученно покачала головой я. – Ну, тогда понятно, – и, возвращаясь на деловую почву, спросила: – А что у Алексея Ильича за машина служебная? Почему на ней поехать нельзя?

– У него «Мерседес» бронированный. И стекла там пуленепробиваемые. После того покушения акционеры решили, что не стоит больше рисковать жизнью и здоровьем Леши, вот и заказали его. Можно было бы, конечно, поехать на машине сопровождения – это обычный джип, но тогда по заводу слушок пойдет: а куда это Ушаковы поехали? Так что лучше не рисковать.

– Понятно. Да, кстати, а стрелка тогда полиция нашла?

– Полиция! Дождешься от нее! – хмыкнула Настя. – Да начальник райотдела сам тогда с судебными приставами и ОМОНом приехал! Это рабочие его нашли. Побеседовали по душам очень предметно. Под запись! А потом этой записью сибиряков раз и навсегда на место поставили. А те, поняв, что не с теми людьми бодаться вздумали, теперь все за границей от греха подальше живут. Ну а новые хозяева приняли их горький опыт во внимание и решили с нами мирно сосуществовать.

– Про судьбу стрелка не спрашиваю, – вздохнула я.

– А я про нее ничего не знаю, – пожала плечами Настя.

Ага! Так я ей и поверила! Но я была в этом доме не для того, чтобы в старых делах разбираться, а чтобы новую беду предотвратить.

– Ты про доверенность не забыла? – напомнила я ей.

– Так готова уже. Забирай.

Я убрала документ в сумку и предложила:

– Ну что? Передислоцируемся в столовую? Или сначала с фотографиями закончим?

– Давай с фотографиями, чтобы мне потом сюда не возвращаться, – ответила она и, дохромав до дивана, на котором сидела раньше, начала их перебирать, откладывая нужные мне в сторону. Но вот все фотографии были собраны, и Настя рассказала мне, кто есть кто. Я положила их и по-прежнему включенную «глушилку» в сумку, и мы с ней потихоньку двинулись в столовую. А поскольку проходили мы через холл, то не могли не увидеть, что ковер как был грязным, так им и остался – ну, понятно! Когда же домработнице было его чистить? Она же под дверью подслушивала. Увидев нас, Дарья Михайловна тут же подхватилась и сказала:

– Я на стол накрыла. Егоза возле него караулит. Сейчас я детей на обед приведу, а потом им занятие найду – нечего им в такой момент в чужих домах делать. Заодно и лежебок во двор выброшу – пусть проветрятся, а то скоро ходить разучатся. Я быстренько.

– Лежебоки, надо понимать, коты? – уточнила я, и Настя кивнула. – Так, Джим же их сейчас порвет!

– Не волнуйся! Он прекрасно знает, что имущество хозяина портить нельзя. А вот играть с ним – можно. Посмотри вон в то окно, тебе интересно будет – ты же животных любишь. Иди-иди! Я сама доковыляю.

И я посмотрела. И не могла удержаться от смеха. Бегавший по двору алабай, услышав звук открываемой двери, с интересом повернулся туда и вдруг рванул к ней со всех ног. Шедшая ему навстречу домработница, сбросила с рук на землю двух до неприличия упитанных котов, которые при виде собаки даже не сделали попытки убежать. Они уселись на задние лапы, а передними начали довольно активно отмахиваться от вертевшегося вокруг них Джима и орали при этом хриплым мявом так, что даже мне за окном было слышно. Не иначе как крыли его матом на своем кошачьем языке, а заодно и Дарью Михайловну, которая вытащила их из теплого дома. А собака отвечала им звонким, счастливым лаем. Ну, еще бы! Две такие игрушки сразу – вот радость-то! Но силы были неравны – алабай одним движением лапы опрокидывал на снег то одного, то другого кота, которые некоторое время продолжали отмахиваться лежа, потом поднимались, усаживались, и все повторялось. Наконец котам надоело изображать неваляшек, и они попытались спастись бегством. Но на расчищенной дорожке собака их легко догоняла и тогда они, не иначе как от великого отчаяния, рванули по «целине», то есть явно газону, на который и перебрасывали с дорожки снег. И, провалившись в сугроб, завязли в нем – снег-то в такой мороз был сухой, да и слежаться еще не успел. Хотя под такими тушами и наст бы проломился. И тут я глазам своим не поверила: Джим своими лапищами быстро раскидал снег и буквально выкатил котов снова на дорожку. Вместо благодарности вконец озверевшие коты пошли на него в атаку стройными рядами, а он лаял, припадая на передние лапы, и уворачивался от них.

– Настя, но ведь коты своими когтями могут Джима покалечить, если, например, в глаз ему попадут? – не отрываясь от этого уморительного зрелища, спросила я.

– У них нет когтей на передних лапах – удалили одновременно со стерилизацией, – объяснила она. – И дело тут не в том, что они могли мебель испортить, просто дети с ног до головы исцарапанные ходили, вот мы и решили, что так будет спокойнее.

– А двух завели, чтобы каждому по одному?

– Да, они сами себе выбирали. Эти дармоеды и сейчас большей частью у них в комнатах живут, только спать в детских кроватках мы их отучили.

– А как Джим с Дусей обращается? Она же девочка?