Кай, ловя одну мою руку. Не грубо, просто, чтобы угомонить. — Только будь такой, Леа. Живой. Настоящей. Бросающей вызов. Не такой, какой я видел тебя после того, что сделал.

Моя нога дергается. Я хочу ударить его ниже пояса, но попадаю в каменную мышцу бедра. Колено обжигает болью.

— Бей, но только не туда, малышка.

С силой он сжимает мои запястья, которые до сих пор носят оставленные им шрамы, и поднимает руки над моей головой. Непроизвольно прогибаюсь, по щекам бегут долгожданные слезы. Мое лицо прикрыто волосами, растрепавшимися в порыве истерики и кулачного боя в одну сторону.

Просто. От переполняющих душу эмоций. Он здесь. Он внутри меня. Не физически… совсем не физически.

— Не спала я с ним, — нагло, но проникновенно и правдоподобно вру. Боже, у меня нет выбора! Нет! Он же… исчезнет. Сказал, что исчезнет, если это будет «да».

— Черт, малышка. Ты… такая невероятная, маленькая. Как я мог творить с тобой эти ужасные вещи. Любая бы… давно бы… но не ты. Ты удивительная, — глухо, иступлено прошептал он в мои губы. Все внутри умоляло его поцеловать меня. Эта запредельная близость, но не слияние, сводила с ума.

Он слегка двинул бедрами, имитируя движения во время секса. Влага потекла по моим бедрам. Всего лишь легкие касания. А я сдалась. Акселю приходится так мучаться…

Я ужасная. Лгунья. Я и не хочу говорить правду, но я так хочу причинить ему столько же боли, сколько он причинил мне. Я начну свою игру. Установлю свои правила.

— А что, если спала? Что бы ты тогда сделал? Я спала с ним, Кай. Я же, шлюха, как ты говорил. Мне же все равно с кем. Так по-твоему, да? Ты сделал из меня такую! Я была невинна. Ты меня испортил!

Его лицо исказилось от боли. Мои слова ранили его куда больше, чем каблук, кулаки, и даже несостоявшийся удар в пах.

Лицемер. Актер. Не может быть, что ему действительно ВАЖНО. Не верю. Он сам был готов дать всем меня попробовать в тот день.

С чего вдруг такая сентиментальность?!

— Не морочь мне голову. ДА ИЛИ НЕТ?! — рявкнул Кай. Зеленые глаза искрились от молний.

— Кай, оставь меня. Если я с ним и не спала, это не значит, что не собиралась. У нас отношения. Просто мы еще не перешли черту. Оставь меня в покое.

— Леа, ты знаешь. Мы можем. Я все исправлю. Поверь. И мы оба знаем, чего хочешь ты. Я чувствую. Снова. Запах твоего возбуждения. Твоя киска влажная, но не в этом суть. Твое сердце. Я слышу его удары. Ты моя, была и будешь.

— Пожалуйста… Стоунэм. Замолчи, — я откидываю голову на стену, выгибаюсь, позволяя его ладони грубо сдвинуть мое бюсте в сторону.

Я позволю. Всего на минуточку.

Боже, почему я чувствую себя такой… живой только рядом с ним? С тем, кто эту самую жизнь просто пьет из меня?!

— Не рви… это… не мой… — слышу треск кружева. — Наряд… О Боже, Стоунэм, не надо. Как ты смеешь прикасаться ко мне после ТОГО, ЧТО СДЕЛАЛ?

— Смею, о да, — его пальцы нежно зажимают мои затвердевшие соски, после чего он сминает груди в своих ладонях. — Я скучал по этим сладким ягодкам, — его язык нетрепливо дотрагивается до моего соска, от чего я вздрагиваю и пылаю. — Я хочу тебя, маленькая киса.

Пытаюсь его оттолкнуть.

— Не смей! Ты чудовище.

— Ты все узнаешь. Со временем, Леа. Дай мне время. Я исцелю все твои шрамы. Обещаю. Клянусь. Ты все поймешь, дай мне время.

— Нельзя исцелить ЭТО.

Я имела ввиду черную дыру в своей душе.

— Можно. Тебе угрожает опасность. Я боюсь за тебя, киса. Только рядом со мной ты в безопасности. Поверь. Все изменится, — его глаза горят… любовью?! Что?! Такой безумной и пылкой, что это сводит с ума. Сильной, по-прежнему разрушающей. Каждое его движение — чувственное, трепетное, но страстное.

Это еще хуже, чем то, что было раньше… Господи.

— С тобой я в опасности, Кай! — отчаянно кричу, пересилив возбуждение, отталкиваю его, что есть сил. Стоунэм по инерции делает два шага к противоположной стене.

Мы тяжело дышим в унисон, смотрим друг другу в глаза и понимаем: Ничего нельзя исправить. Он не станет «хорошим». Я не прощу.

Если у него действительно есть ко мне чувства, Кай оставит меня в покое, потому что рядом с ним я снова могу пасть на самое дно. В следующий раз это будет не минет. Он зайдет дальше.

И Стоунэм смотрит на меня так… будто согласен с моими мыслями.

Будто не может гарантировать мне того, что я действительно буду в безопасности рядом с ним. Будто… что-то или КТО-ТО имеет над ним власть.

— Неужели ты не понимаешь? С тобой я в опасности, Кай. Вспомни, как ты душил, довел до попытки… в ванной, — мой голос дрожит, Кай замирает, внимательно слушая меня.

— Прости меня.

Я качаю головой.

— Этого мало. Даже моего прощения будет мало. И ты это понимаешь. Я вижу, что-то изменилось в тебе, возможно, в лучшую сторону.

— Ты не представляешь насколько я хочу измениться. Ради тебя, Леа, — просто и тихо говорит он, расставляя акценты на каждом слове. Говорит так, что мне трудно не верить ему. Звучит как искреннее раскаяние.

Но повторюсь: этого мало.

— Какой бы не была угроза со стороны, от тебя она сильнее, — поправляю одежду.

Кай сжимает кулаки, будто у него внутри идет война с собственной тенью. Вижу, как его рука тянется к голове, но он одергивает себя, чтобы я не заметила.

Опять его головные боли. Что с ним?

Мой мальчик.

Сегодня он впервые так уязвим на моей памяти. От этого… мои чувства к нему становятся только сильнее.

Проклятые, неправильные чувства.

— Черт, — выдыхает он, ударяя кулаком по стене. Меня удивляет, то, как Кай ведет — контролирует свой гнев, вымещает злобу на стенке лифта, а не на мне. Неужели правда изменился?

Не будь дурой, Лейла.

«На колени! Отсоси новенькому!» — звучит его приказной тон в голове, и я задыхаюсь от ужаса.

— Я все равно узнаю правду, Лейла. И я все равно не спущу с тебя глаз. За последний год ты несколько раз подвергалась нападениям.

— Ты мне написал эти анонимные угрозы? — вопрос вырвался прежде чем, я себя остановила.

Кай нажал на кнопку, и лифт стремительно опустился вниз.

— Что?

— Глупый вопрос. Я не рассчитываю на правду. Я не могу тебе верить. Я мечтаю о мести, Стоунэм. Но, думаю, жизнь сама расставит все