Феня обиженно раскрыл пасть, продемонстрировав внушительные зубы.

– Во-первых, он домашний, во-вторых, добрый, в-третьих, не мой. И наконец, в-четвертых, я уже большая и могу заводить кого хочу, – простонала я, жестом попросив пса утихомириться.

Феня кинул недовольный взгляд на мою матушку, зевнул и развалился на заднем сидении.

Оставшуюся часть пути я слушала лекцию обо всем сразу.

Меня отчитали за увольнение, допрашивали насчет нового мужчины и Фенрира, и просто вздыхали, говоря о слабом сердце и давлении.

Я больше отмалчивалась, соглашалась, или говорила что-то невнятное.

Ответов на вопросы матушки у меня не имелось. Я ведь даже не знала, куда ушел Локи, как скоро вернется и как будет себя вести.

Вроде он хотел поговорить с ней, да только от бога обмана всякого ожидать можно.

Вдруг вообще решит на время смыться, или что ляпнет не по делу.

Правда того, насколько развернется фантазия Локи в действительности, я не ожидала.

– Ты до сих пор живешь здесь? Разве хозяйка квартиры не запрещала тебе заводить животных? – спросила матушка, когда я остановилась.

– В который раз повторяю, что Феня не мой, – ответила, выпуская пса из машины. – Да и с хозяйкой… короче, долго объяснять.

Не рассказывать же ей, как в последний раз Локи напугал Людмилу Яковлевну до чертиков, и теперь совсем неясно, что же будет дальше с моим проживанием здесь.

– Тебя точно выселят, – хмыкнула мама. – Впрочем, раз теперь у тебя нет работы, ты можешь вернуться домой. Будешь помогать мне… Артемий же больше не объявлялся?

– Нет, останусь здесь, – помотала головой я и закатила глаза.

Мысленно закатила, иначе это было чревато еще одной нотацией, теперь уже о манерах поведения.

Возвращаться точно не собиралась, давно привыкла к свободной жизни.

– А Артемий? – тут же почувствовала недосказанность родительница.

– Недавно приходил человек от него, но пока все обошлось. Со всем этим мне сейчас помогает друг, – призналась я.

Врать матушке смысла не было – ложь она похлеще Локи распознавать умела.

– Друг? Это твой Миша, или Слава?

На имена у мамы была цепкая память, как и на детали моей личной жизни, которые я рассказывала ей.

– Нет, не они. Я с ним недавно познакомилась. Он тебе печенье вчера испек, – дойдя до квартиры, открыла дверь.

Внутри было подозрительно тихо.

– Печенье? Он с тобой живет? А свадьба?

Матушка моя взгляды имела традиционные, и сожительство признавала только после предложения руки и сердца.

– Нет-нет, мы просто друзья, – замахала руками, стягивая кроссовки.

Примерную легенду присутствия Локи (если он конечно вернулся) кое-как, но все же продумала по пути с аэропорта – собиралась сказать, что он тут лишь гостит проездом, и не сегодня-завтра уедет обратно.

Матушка уже разулась и первой прошла в сторону комнаты, отчего-то застряв на пороге.

Догнав ее спустя пару секунд, я поняла причину заминки.

Прямо на диване лежал Локи. Совершенно голый.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Изящно облокотившись о локоть, пальцами одной руки он перебирал кончик своей косы. В другой же держал шляпу, которой прикрывал свое… кхм… достоинство.

Картину завершала роза, зажатая в зубах.

Ну твою же ж мать… вернее, мою мать, которую сейчас явно удар хватит от такого зрелища.

Прикрыв глаза руками, я помотала головой. Щеки раскраснелись и самым большим моим желанием в эту секунду было куда-нибудь спрятаться, сделав вид, будто я к голому мужчине на кровати отношения никакого не имею.

Впрочем, прятаться негде, а вот решать ушастую проблему надо немедленно. Правда, как это сделать я пока была без понятия. Наверно, сперва стоит все же глаза открыть.

Вздохнув, твердо решила взглянуть свои страхам в наглое лицо, но оказалось, что мое желание смыться исполнилось в прямом смысле этого слова.

Локи называл способность морлоков «уходить в тень», и именно это я сейчас и сделала наяву во второй раз.

Краски потускнели, выцвели, и за происходящим наблюдала словно сквозь черно-белый фильтр фото.

Вот Фенрир встал рядом – большой волк, окутанный тьмой. А вот… Хм.

Пока я себя осознавала, действия в комнате разворачивались очень стремительно.

– Охальник! – кричала матушка. – Нудист! Извращенец! Пошел вон отсюда!

Выхватив у Локи розу, она прямо ей и принялась нещадно хлестать древнего бога куда придется.

– Дочь мою опорочить вздумал? Так получай! Гомосексуалист несчастный!

Одной розой матушка не удовольствовалась, пустив в ход и сумочку.

С учетом того, что по пути мы заезжали в магазин, и сейчас внутри сумочки лежали две банки сгущенки, удары должны были выходить весьма болезненные.

Локи подскочил с дивана, и точно рождественский кролик принялся гонять по комнате, уворачиваясь от орудия мести. К счастью под шляпой у него были надеты телесного цвета трусы, так что я не ослепла и в обморок не упала.

– Ника, ну скажи ей! Я же для тебя старался! – пропыхтел бог, глядя точно на меня.

– Ника твоих костей напугалась и убежала уже, упырь бледнолицый! – фыркнула матушка, что меня явно сейчас не замечала.

С грозным боевым кличем она все же сумела достать Локи сумочкой, припечатав тому прямо по темечку.

Бог обмана рухнул на пол с оглушительным грохотом.

– Так тебе и надо, глиста голожопая! – победно воскликнула матушка, склонившись над ним.

Впрочем, одолеть древнего было невозможно одной только сумкой, пусть и с двумя банками сгущенки внутри. Едва мама оказалась достаточно близко, как Локи подул на руку, коснувшись пальцами ее лба. Ошалело заморгав, моя родительница стала медленно оседать на пол.

Подхватив ее, Локи бережно переложил мою матушку на кровать, а после обернулся ко мне.

– Древний бог победил. Выходи из сумрака, – ухмыльнулся он, сделав знак Фенриру.