без утайки

друг другу в глаза.

Не повезло в делах или любви:

На сердце – жгучий лед,

А разум – кругом…

Ты в одиночку душу не трави,

Пойди, поговори об этом с другом.

Скажи ему: «Мне плохо!»

Мы уже

Почти не говорим друзьям об этом,

Как будто, что творится на душе

У ближнего,

известно по газетам.

И мы живем, по-тихому скорбя,

А время дни уносит, нас уносит…

И если здесь не высказать себя,

Там, думаю,

никто уже не спросит…

По дороге в Загорск понимаешь…

Евгений Блажеевский

По дороге на службу

погрустить успеваешь о смысле

Этой суетной жизни

и даже припомнить, скорбя:

Да, тебе – двадцать пять,

и сомненья почти уж догрызли

Часть души, что зовут

ненавязчиво – «верой в себя».

По дороге на службу

просмотреть успеваешь газеты,

Успеваешь узнать,

как идут у Отчизны дела,

Что предпринял наш недруг,

и что мы ответим на это,

И какая опять

катастрофа в Европе была.

По дороге на службу

понимаешь: любовь на излете.

И какая любовь!

Уж такую не сыщешь нигде…

Впрочем, вот я приехал,

вот я приступаю к работе.

По дороге со службы

я думаю о ерунде…

Сергею Мнацаканяну

Мимо нас просверкивают годы —

Время никогда не устает!

Он придет однажды —

час ухода,

Хоть кричи,

а все-таки придет.

И не будет ничего за краем,

Даже пресловутой смертной тьмы, —

Просто мы,

как лед весной,

растаем,

Но водой не сделаемся мы.

Вот и все…

В одно я верю только:

Силою,

не снившеюся нам,

Воскресят нас,

может быть,

потомки,

Души восстановят по стихам.

Мы увидим мир

непостижимый,

Странный мир, —

где все мечте под стать!

Но ведь как…

Ведь как писать должны мы,

Чтобы из стихов своих восстать?!

– Когда она приходит —

зрелость?

Когда еще вовсю спешишь,

Хоть понял:

все, чего хотелось,

Ты ни за что не совершишь,

Когда и сердце не болело,

И нервы вроде хороши,

Но чувствуешь уже,

что тело

Совсем не часть твоей души,

Когда,

не раз душой поранясь,

Поймешь:

помимо наших воль

Любовь приносит боль и радость,

Но чаще —

почему-то – боль!

Люди едут с работы,

усталы, немного сердиты.

Смотрят в окна, зевают,

читают, мечтают тайком.

Восемь долгих часов

ими прожиты и пережиты

Возле жаркой печи,

у руля, за столом, за станком…

Люди едут домой,

к Окружной постепенно редея,

До утра возвращаясь

в нехитрый домашний уют…

Это будничный факт,

но какой же должна быть идея,

Если ради нее

миллионы людей устают?

Если в мире все взаимосвязано

От шуршанья трав до хода лет,

Значит, все, что между нами сказано,

Важно для людей и для планет.

Значит, оттого, что двое досветла

По Москве бродили, обнявшись,

Где-то луг дождя напьется досыта.

На планете мертвой вспыхнет жизнь…

Я расскажу про моего соседа.

Седой солдат.

На танковой броне

В Берлин въезжал он.

Мы вели беседу

За пивом «жигулевским» о войне.

Не о минувшей, – о другой,

что будет

Страшней любого Страшного суда.

И он сказал:

«Бессмысленные люди!

Всем надобен покой,

а им – беда!

Они перед своей Москвой

заслонов

Не ставили.

Знай на чужбине рушь.

За День Победы

двадцать миллионов

Не долларов,

а человечьих душ

Не заплатили.

Там, у них, не знают,

Как воет над младенцем мертвым мать!

Они еще войны не понимают.

И я бы не хотел им объяснять…»

Нет, это не мудрость покуда —

Еще не такие года,

Но должен понять я:

откуда,

Откуда мы все и —

куда?

Пускай пародист затрепещет,

Почуяв двусмысленный ход,

Он этим —

беды не уменьшит

И выхода не найдет.

Живи, хоть смеясь,

хоть стеная,

Пребудет с тобой навсегда

Походная песня земная:

Откуда мы все и —

куда?!.

В лето 6537 мирно бысть…

«Повесть временных лет»

И вновь разор.

Кровавая стезя

Ведет полки от сечи

к новой сече.

Нагрянет Степь —

целуют крест князья

И снова ссорятся.

И каждый год отмечен

Побоищами.

Мудрость и корысть

Перемешались с верою и злобой…

И вдруг всего лишь строчка:

«…мирно бысть…»

То «лето» обозначено особо!

Ему,

что гостю редкому, —

почет!

…Пусть правнук,

в наши

заглянув глубины —