Она посмотрела на Данте и Рокко. Ничего. Полный контроль. Фрэнки плакала. Что ж, она беременна, гормоны дают о себе знать. Тем более она была Эрмида только по браку. Люси оглянулась и увидела, что и другие в зале тоже вытирали глаза. Эта женщина была исключительной. Ее достижения непревзойденными. Но она и ее сыновья смотрели так, словно слушали отчет о командировке.

Даже когда Элеонор пошла на сцену, чтобы отдать дань терпению своей семье, ни один мускул не дрогнул на лицах ее сыновей.

Неужели она надеялась пробить его броню? Он просто не хотел никого подпускать к себе. Не хотел счастья. Он был сделан из чего-то другого, чем плоть и кровь. Он дал ей так много – помог справиться со своими демонами. Но в то же время он не мог и не хотел выбраться из своей золотой брони.

Элеонор вернулась к столу. Ее мальчики учтиво поцеловали ее и помогли занять свое место. Фрэнки улыбалась, а Люси смотрела, завороженная. Чего-то не хватало. Искреннего тепла, поняла Люси. И это было самым печальным моментом вечера.

Овации положили конец наградам и начало танцам. Люди оставили свои места и вышли на танцпол. Люси заволновалась. Она убедила себя в том, что сможет справиться с незнакомыми людьми, если Данте будет рядом. Но сейчас? После всего, что случилось ранее? Сейчас она бы предпочла улизнуть куда-нибудь и переждать. Никто не заметит, если она очень долго будет припудривать носик.

Она подняла клатч и начала прокладывать свой путь через толпу людей. Музыка изменилась, и глубокий, тяжелый бас притягивал все больше и больше людей на танцпол. Она заметила Рокко и Фрэнки, кружившихся в медленном танце. Она огляделась. Данте нигде не было. Танцпол продолжал заполняться. Ей нужен свежий воздух. Она увидела арку, которая вела в дамскую комнату, и наклонила голову.

Он был там, высокий, светловолосый, красивый. Данте стоял спиной к ней.

А затем он повернулся. Стройная брюнетка обвилась вокруг него, как лиана. Вырез на спинке платья был таким низким, что можно было видеть расщелинку между ягодицами. Хотя нет, ладонь Данте целомудренно прикрывала самую интимную часть. Они медленно покачивались под музыку. Брюнетка наклонила назад голову и рассмеялась.

Люси увидела белоснежные зубы, голубые глаза, копну темных волос и две гордые ямочки на щеках.

Они покачивались под музыку, брюнетка прижималась все сильнее и сильнее. Он что-то сказал… она снова засмеялась… и Люси увидела, что Фрэнки имел в виду. Он жил этим. Женщины избаловали его своим вниманием. Они вешались на него, как и на ее отца. Так он понимал любовь.

Когда он был молод, он обжегся, сильно. И теперь ему легче изображать из себя ловеласа и плейбоя. Как ее мать и говорила.

Фрэнки сколько угодно могла утверждать, что за него стоит побороться. Но что ждет впереди? Он не смог даже дождаться окончания вечера?

Гнев расцвел внутри ее.

Она склонила голову и протиснулась мимо них.

Она видела ноги, слышала обрывки веселых разговоров, пульсирующие басы музыки и счастливые голоса веселившихся людей. Арка была близко. Она проскользнула мимо официанта, толкавшего перед собой тележку, доверху заполненную десертом.

– Люси.

Глубокий, властный голос. Она проигнорировала его.

– Эй, что ты делаешь? – прошипел Данте ей на ухо.

– Убери от меня свои руки! – прошипела в ответ Люси. – Никогда больше не трогай меня!

Он схватил ее за руку и обнял так быстро, что уже через несколько секунд он повел ее вглубь по коридору. Их шаги утопали в толстом ворсе ковра. Он остановился, развернул ее к себе лицом.

– Убирайся! – выплюнула она, пытаясь вырваться из его хватки.

– Не говори со мной так.

– Как «так»? Ты это заслужил.

– Из-за чего? Из-за танца?

– Да мне плевать, даже если ты будешь танцевать со всеми гоу-гоу танцовщицами мира, но не сегодня! Сегодня я твоя пара. Даже если последние пять часов ты меня полностью игнорировал!

– Это был только танец. Я знаю ее. Она старый друг, ради бога.

– Со стороны казалось, что ты хочешь перевести ваши дружеские отношения в более близкие. Твои руки были на ее заднице. Вот, значит, как, Данте? Ты слишком долго был с одной женщиной? Не хватает новизны после пяти дней? Напоминаешь себе, каково это – иметь возможность выбора? Что твоя боязнь серьезных отношений не просто фобия?

– Я танцевал со старым другом. А ты выставила себя дурой.

– Да, ты прав. Когда согласилась на эту дурацкую сделку. Но расстраиваться нет повода. Осталось несколько часов. Потом мы спишем все это на неудачный опыт в отношениях.

– Ты не хотела этого говорить, так ведь? Мы отлично провели время вместе.

– Провели, Данте. В прошедшем времени. Пока ты, Данте, не выставил себя полным лжецом. Убирайся с моего пути.

Она оттолкнула его. Коридор простирался впереди. Канделябры торчали, словно высохшие латунные когти, хватавшие пустой воздух. Уродливые картины пленэра висели на обеих стенах. Маленькая девочка в платье с широкой юбкой и атласным бантом на талии пробежала мимо нее, догоняя другую девочку. Обе смеялись и кричали.

– Люси!

– Иди к черту! – прошипела она.

Она была слишком сердита, чтобы плакать. Вместо этого она вздернула подбородок. Она прошла мимо ванной. Теперь уже поздно прятаться. Она прошла дальше. Отвратительная толпа и пульсирующая музыка манили ее.

Бальный зал был переполнен людьми. На секунду она остановилась, чтобы найти Элеонор и других. Надо хотя бы попрощаться. Это было меньшее, что она могла сделать. А потом она сможет просто уйти. Погрустить немного и вернуться к своей прежней жизни.

– Леди Люсинда, как приятно видеть вас здесь, в Нью-Йорке! Вы сопровождаете женщину, удостоившуюся награды «Женщина года»! Можно спросить, как вы связаны?

Люси смотрела в лицо репортеру, которая материализовалась из воздуха. Она увидела толстые линии подводки, обрамлявшие глаза, густые, наращенные ресницы, ярко накрашенные губы. Женщина тыкала микрофон ей прямо в лицо. Камера светила ей прямо в глаза.

– Я… Я…

Она отступила назад, внезапно чувствуя, что пол медленно уходит у нее из-под ног. Женщина ждала ее ответа. Она почувствовала движение воздуха за спиной. Люди начали оборачиваться в ее сторону. Она снова попыталась заговорить. Голоса вновь зазвучали в ее голове. Утомительная какофония звуков, напоминавшая, что она не сможет ответить, что она снова подведет родителей. И теперь еще и Элеонор Эрмида, излучавшая такую уверенность и стойкость, будет знать: леди Люсинда Бонд – глупая девчонка, неспособная ответить на простой вопрос.

Ноги начали трястись, сердце заколотилось, тошнотворный черный туман начал накрывать все вокруг. Лица людей смешались в одну смазанную картину. Ее затошнило.

А затем она почувствовала его присутствие.