Нет, здорово все-таки Ричард контролирует Мишку. Зверь не сделал ни одного лишнего движения, а мог бы податься назад и придавить ребенка… или метнуться в сторону.

Шалость удалась, мда. Где была моя голова?

То, что для меня чуть не стало инфарктом, для Димки и Мишки стало очередным развлечением. Эти два хулигана явно нашли друг друга, потому что трюк со стремительным сползанием по шерсти был повторен неоднократно ко взаимному удовольствию. Им-то хорошо, а мне пришла мысль, что пора Димку учить бытовке, а то он будет вечно грязный, после таких-то упражнений. Надо будет с Сайтоном посоветоваться, да узнать, какие навыки все же доступны словесникам.

Уже дома Ричард мне тайком рассказал, что Мишка воспринимает Димку как старшего брата и слушается его как меня. По крайней мере, сейчас. Вот это пердимонокль. Я хоть и засомневалась, но решила, что не стоит распутывать эту странную кудель, на которую стали похожи переплетения моих семейных уз. Как есть, так и хорошо.

Вечер прошел чудесно. Разговоры о предстоящем набеге на Гильдию краснодеревщиков не умолкали. Бывавшие в столице, а потому более искушенные, Вирт, Мир и Крафт пытались сбить гонор с младших, которые срывались в мечтания о том как они всех удивят и изумят своими поделками. Кулинарный конкурс-то удался! Васила, конечно, крута, но у них учителя тоже крутые, вот!

– Вот-вот, – втолковывал размечтавшемуся Крису Пепел, которому столярное дело совсем не давалось, – мал ты еще, похуже меня работаешь. А там ученики целыми днями учатся, да у известных мастеров. Не то что мы, по два часа.

– Ну ты нас-то совсем не принижай, Пепел, – возражал ему Тормун, еще один друг Шона и Пепла, – у нас тоже козыри имеются. И гребешки волшебные, и змеиные шкатулки и качалки.

– Вот и я о том же, – горячился Перел, – то, что мы хорошо поторгуем, я не сомневаюсь! Товар у нас необычный, это да, но это не наша заслуга! Настоящего мастерства, чтоб с гильдейскими тягаться, у нас нет, как ты не понимаешь?

– Вы парни волну-то не гоните, – подошел к спорящим дедушка Ульх, – вы все правы и неправы. Вот ты, Тормун, гребешки освоил, молодец. А от тонкой работы бегаешь. Одинаковые гребни пачками ладить – это ерунда. Вот если бы ты косичкой какой их украсил или точек каких начертил узорчато, да каждый гребень по-особенному, вот тогда и похваляться было бы чем. У вас парни другая задача, разве вы не поняли? – Дедусь погладил усы, вытягивая паузу.

– Ну не томи, дедушка, – поторопил самый младший, Крис. – Ну не томи.

– А задача ваша, голуби мои, не столько себя показывать, сколько на других смотреть. Да подмечать. Не только красотой любоваться, а полюбоваться будет чем, я вас уверяю, а запоминать. Неплохо бы и записывать, если сможете, зарисовывать. И думать!

Дед опять примолк, подчеркивая весомость своих слов.

– О чем думать, дедушка? – Крис не мог унять своего возбуждения.

– А думать, Крис, надо о том, кем ты хочешь стать. Вы там много разного увидите. Вот к примеру, увидели вы раму для зеркала, ну такую, затейливую, резную, что просто рот открыть. Встаньте и подумайте, сколько времени мастер на эту красоту потратил, сколько бумаги на эскизы перевел, сколь времени дерево выбирал-лелеял, сколько часов не разгибался, сколько мозолей кровавых сорвал. А когда придумаете, вы поймете, что такое мастер.

– Эх, – сказал Пепел печально, – мне мастером никогда не стать…

– Не горюй, парень, ты свое мастерство еще найдешь, вот увидишь. По-любому, ты уже маг, вот тебе и цель. А куда свой талант приложить, жизнь подскажет.

На этой позитивной ноте дед напомнил всем про отбой и отправился обратно к камину, а я задумалась, ведь я его с палочкой давно не видела, ведь обычно, к концу дня трость всегда была при нем, усталость дневных забот брала своё. Неужели Димкин амулет уже работает?

Кстати, о Димке, а где он? В последний раз я его видела о чем-то шушукающемся с Ричардом. Здорово, что у моих любимых мужчин образовались свои мужские дела. Любопытство было подняло голову, чтобы разузнать, куда запропастилась эта парочка, но мой взгляд опять упал на Пинка. Ругая себя клушей я отправилась будить ребенка, стекло-то холодное, простынет ещё. Да и расспросить его не помешает, надо же понять, почему он не высыпается. Но мои благие намерения остались лишь намерениями, потому что подросток и сам проснулся от очередного свиста Габи.

Как открыл глаза, да так и застыл, неверяще уставившись в окно.

– Смотрите, смотрите! Я же говорил! – ликующе-растерянный возглас Пинка потонул в переливах свистульки Габи.

Пожалуй, только так и можно было выразить всю ту гамму чувств, которые, как я полагаю, испытывал каждый, кто устремился к окну. Удивление. Трепет. Любопытство. Зависть Шону и желание немедленно оказаться на его месте, чтобы все пощупать и рассмотреть. Приобщиться к чуду.

А посмотреть было на что. Прямо под окнами Димка-Шон изображал ковбоя, и не абы какого, а скачущего на медведе. Где только шляпу откопал? Выглядела она, конечно, несуразно – ещё бы, поверх зимней-то шапки. Как только Димка уловил момент, что их заметили, судя по всему, дал команду зверю и Мишка начал бегать по всему двору, утаптывая и без этого небольшой слой снега, показывая себя и своего довольного седока со всех сторон, невысоко вскидывая то передние, то задние лапы.

В один из таких забегов зверь направился прямиком к парадному входу вместе с Димкой на загривке. Я кинулась навстречу, не только чтобы отворить настежь двери, но и всем своим видом показать взрослым и детям, что бояться совершенно нечего. Раз Ричард так поступил, значит, уверен в нашей безопасности на все сто, да и у меня нет причин для опасений. Самое страшное, на что способен Мишка, это обслюнявить в порыве нежности. Ну или рыкнуть на ухо, а это не страшно, просто громко. Ведь у него нет причины нападать.

Стоило в гостиную ввалиться огромному медведю, как Гевин поднялся из кресла, всем своим видом выражая готовность пресечь панику, если понадобится. Это навело меня на мысль, что он-то как раз был посвящен в коварный план Димки и Ричарда.

Мишка грациозно косолапя и не обращая внимания на какофонию удивленно-испуганных воплей вокруг, целеустремленно топал, клацая когтями по паркету, за мной, пятящейся спиной вперед, чтобы держать пушистого гостя в поле зрения. Похоже, меня ждет покупка большого и толстого ковра, спасибо Рамоне за науку.

Я чмокнула-таки медведя в нос. Давно хотела, а сейчас это было еще и стратегически необходимо, чтоб успокоить домашних.

В абсолютной тишине Димка повторил фокус со скоростным соскальзыванием со спины, вызвав дружный вздох у публики. Мишка, стоящий во весь рост на задних лапах, производил неизгладимое впечатление, особенно на сидящих. Покрасовавшись таким макаром несколько мгновений, он растянулся на полу, уложил лобастую голову на лапы, высунул кончик языка и прикрыл блаженно глаза, потому что Димка жестом фокусника, вынул из-под стола нечто, что условно можно было назвать гребнем, только гигантским, и начал вычесывать бурую шерсть.