– Когда?!

– Вечером, после работы. Хотя этого следовало ожидать, онатакая неосторожная, вечно наперерез машинам неслась. Тут неподалеку подземныйпереход, а Танюха прямо по проспекту чесала, жуть брала на нее смотреть.

– Где же случилось несчастье? – медленно спросила я.

– Здесь, – бухгалтерша ткнула пальцем в окошко, – прямо наглазах у Светки. Они вместе к метро шли. Светлана аккуратная, под землюспустилась, а Танюха засмеялась, сказала ей: «Охота тебе ноги на лестницахбить», – и поскакала, как всегда, между машинами. Светка наружу вышла, а Танькапосреди дороги лежит! Водитель, конечно, уехал, номера никто не запомнил.

В полной растерянности я выпала из магазинчика и совершенноне ощутила жары. Несмотря на духоту, тело сотрясал озноб, руки были ледяными, аноги словно принадлежали другому человеку, отказывались повиноваться хозяйке.

Дрожащими руками я открыла «Пежо», влезла внутрь,заблокировала двери и схватилась за сигареты. Сбылось предсказание цыганки,смерть настигла Таню на дороге, гадалка лишь слегка ошиблась во времени.

Однако странная закономерность. Андрей, купивший кукол,убит, продавщица Таня, приведшая меня к нему, тоже, а Света, разговаривая снезнакомцем по телефону, бросила фразу:

– Болтуны устранены. – Нет, она сказала это другими словами,но суть осталась прежней: те, кто мог распустить язык, скончались.

Значит, Светлана была в курсе убийства беспризорника и своейколлеги, более того, хорошо знала, кто убрал мальчика и продавщицу. А потомкиллер избавился и от последнего свидетеля – самой Светы.

Голова пошла кругом, перед глазами запрыгали черные мушки,только не хватало завалиться в машине в обморок!

А может, я зря связала все нити в один клубок? Вдруг делообстояло совсем иначе? То, что Таня очень неосторожно переходит улицу, я виделасама. Девушка на моих глазах ринулась на красный свет через оживленнуюмагистраль и была очень недовольна, когда я заставила ее остановиться. Вполневероятно, что она в очередной раз нарушила правила и была сбита лихачом илинеумелым водителем, не успевшим вовремя притормозить.

Андрея убили местные бомжи, в его смерти тоже может не бытьничего экстраординарного. Беспризорный мальчик, скорей всего пил, общался ссебе подобными маргиналами. Убийство в такой среде, к сожалению, самое обычноедело.

Света… Вдруг болтливая торговка водой права? Вероятно, удевушки имелся ревнивый любовник, который решил наказать ее за измену. Может,все элементарно? Сколько раз я убеждалась, что самые непонятные явления имеютпростые объяснения!

Когда-то у меня был студент, совершенно отвратительныйпарень. Большинство студиозусов лентяи, глотающие накануне сессии пройденныйматериал непрожеванными кусками. Но Ваня Топорков не утруждал себя даже передэкзаменами и поэтому благополучно два раза завалил французский. Я по пальцаммогу пересчитать ребят, которые получили у меня «неуды», всегда стараласьпоставить тройку. Только не думайте, что я настолько любила студентов, нет, мнепросто становилось жаль себя. Ведь если выгонишь оболтуса, он через какое-товремя вновь заявится на пересдачу, поэтому лучше влепить ему «удочку» ираспрощаться до следующей сессии. Коли человек не желает учить иностранныйязык, заставить его взять в руки учебник невозможно. А я тоже имею право наспокойную жизнь. Но Топорков своей ленью и наглостью вывел из себя даже меня, ия решила проучить противного мальчишку, нагло заявившего в столовой:

– Нечего над словарем сохнуть, я шпоры гениально делаю!

Когда пакостник явился пред мои очи в третий раз, япредприняла исключительные меры. Отвела «Митрофана» в кабинет декана и велелаему раздеться.

– Вы чего, Дарья Ивановна, – попятился Ваня, – зачем?

– Затем, – ответила я, – сюда клади брюки и свитер, надевайлабораторный халат, иначе не допущу к пересдаче и тебя отчислят.

Ваня ворча вылез из штанов, я встряхнула одежонку и показалапальцем на бумажки, дождем усеявшие пол.

– Собирай свои шпаргалки и отдай их мне.

Топорков, красный как рак, поднял шпоры.

– Вот и замечательно, – кивнула я, – теперь слушай: ты вкабинете на пятом этаже, все подсказки у меня, сейчас запру тебя снаружи ивернусь через час. Уж не обессудь за такой антураж, но мне хочется выяснить:что же осело в твоей голове? Хотя, честно говоря, полагаю: в ней пусто, но какисследователь желаю проверить предположение эмпирическим путем. Кстати, окназдесь не открываются, и под дверь ничего подсунуть нельзя, порог мешает.Кабинет нашего декана просто тюремная камера, поэтому я и привела тебя сюда.Вот держи текст для перевода и вопросы по грамматике. Не теряй времени зря,помощь ниоткуда не придет, лучше пораскинь своими мозгами!

Произнеся эту филиппику, я преспокойно удалилась, не забывтщательно запереть дверь, а ключ прихватить с собой.

Спустя шестьдесят минут, вернувшись, я со вздохом сказала:

– Давай, демонстрируй знания.

Сами понимаете, я ожидала увидеть чистый лист, ну парубеспомощных фраз… Но парень мне протянул великолепно сделанный перевод, дажепри огромном желании в нем нельзя было обнаружить ни одной самой малюсенькойошибочки. Более того, в скобочках стояли и другие значения слов, ну, допустим:замок (запор). Грамматическая часть поражала подробностями. За такой ответ малопоставить пять баллов! Шесть, семь, десять!

На мгновение я онемела, но потом взяла себя в руки. Онсписал, это понятно. В голове Топоркова нет никаких знаний!

– А ну, признавайся, как сдувал? – наскочила я на парня.

Тот нагло ухмыльнулся:

– Да вы что? Все заперто, под порог ничего не подсунуть,сижу, словно туркмен, в халате! Просто выучил.

– Не ври! Это невозможно.

– Почему? Посидел ночку, и готово!

– Французский не философия, с наскока тут ничего не сделать.

– Я учил, – стоял насмерть Ваня, – ставьте мне «пять»!

Поспорив минут десять, мы пришли, как сейчас принятоговорить, к консенсусу: Топорков получает четверку и раскрывает тайну.