Хуже всех пришлось Але. Во время следствия девчонка узнала, чтобыла родной дочерью Родиона и Нели. Сначала она отказывалась этому верить, нопотом, увидав документы: медицинскую карту, выписку из роддома и прочитавпоказания акушера-гинеколога, который наблюдал Нелю на протяжении беременности,а потом принимал роды, разрыдалась так, что пришлось звать врача. Ночью, вкамере, Аля пыталась покончить с собой, но ее вовремя вытащили из петли. Сейчасдевочка находится в больнице. Врачи говорят, что психика подростка пластична,скорей всего Аля выправится и вновь станет адекватной. Мне хочется в этоверить, но, думается, Аля никогда не будет прежней. Ей всю жизнь придется нестисвой крест. Человек, убивший собственную мать, не заслуживает прощения. Японимаю, что Аля тоже жертва Ромалы и Виктора, девочку подтолкнули на преступление,ею манипулировали, но… Но в ее душе кипели злоба и ненависть, в нейотсутствовала элементарная благодарность к вырастившим и баловавшим ееродителям, пусть, по ее мнению, приемным.

В моей душе борются жалость к Але и отвращение. Похоже,Зайка, Маня и Кеша испытывают те же чувства, поэтому передачи Але носитпосторонняя женщина, которой мы платим за услуги. Не знаю, как я отреагирую,если увижу Алю, входящую в нашу гостиную. Боюсь, не сумею сохранить приветливоевыражение лица и быстро уйду из комнаты.

Сашеньке повезло, ее судьбой Дегтярев занялся лично. Изархива подняли старое дело о мошенничестве и убийстве Василия. При скрупулезномизучении деталей стало ясно, что следователь, занимавшийся делом много летназад, слегка подтасовал факты, желая побыстрей сбыть проблему с рук.Получалось, что Сашенька не врала, Василий и впрямь сам выпал из окна.Состоялся новый суд, который, учтя все обстоятельства и приняв в расчет, чтоСаша много лет вела достойный образ жизни, дал ей три года, тут же амнистировали освободил ее прямо в зале заседаний.

Теперь на совершенно законных основаниях Сашенька и Лизаполучают все: дом, счет в банке, фирмы… Но в моей душе снова борются полярныечувства. С одной стороны, я рада, что Лиза вырастет в достатке, с другой… Сашасовсем не скорбит о брате, который так много сделал для нее, не говоря уже оНеле. На ее простодушном, мнимо наивном личике читается неприкрытая детскаярадость от осознания того, что Лизонька теперь получит все, что только можно. Иот этого мне противно, горько и обидно. Хотя Лиза вызывает только добрыечувства. Если Саша не испортит ее своей любовью, из девочки может выйти толк.

Но есть у нас и более радостные новости. Один из сотрудниковотдела Дегтярева нашел хозяйку Индюшки, и сегодня Ниночка приехала к нам замопсихой.

– Вы не можете себе представить, – со слезами на глазах,целуя Индюшку, говорила Нина, – как я плакала, мучилась: ну где Индя? Она такаябезответная, безропотная, покладистая… Вдруг ее кто мучает?

Изредка Ниночка замолкала, начинала рыдать, вытаскиваланосовой платок и вновь принималась извергать слова благодарности. Я же темвременем ломала голову над тем, как лучше сообщить обрадованной хозяйке о том,что я отдаю ей мопсиху не одну, а со щенками.

Наконец мы вышли во двор. Нина отпустила Индюшку, открыламашину и велела:

– Индя, залезай.

Но мопсиха не торопилась.

– Эй, – испугалась хозяйка, – ты где? Индя, Индя…

Со стороны гаража понесся счастливый визг, мы кинулись назвук. На площадке, поросшей зеленой травкой, на нежном, любовно выращенномИваном газоне, возле клумбы с садовой гвоздикой резвились две собачки палевогоцвета. Я не буду вам объяснять, чем они занимались. В конце концов Индюшкаоторвалась по полной программе: в нашем дворе перебывали, кажется, все кобелине только Московской, но и Ленинградской, Тульской, Рязанской и другихобластей. Мы просто перестали обращать внимания на двортерьеров, которые,несмотря на строгую охрану, постоянно просачивались на нашу территорию.Перестали мы и запирать Индюшку. Какой толк, все равно выскочит когда-нибудь задверь, и привет. Мне даже интересно: кто у нее родится?

– Что она делает? – оторопела Нина.

– Ну, – замялась я, – как бы попроще объяснить, ТО самое.

Честно говоря, я испытывала радость, наконец-то Хучикдобился своего.

– Невероятно, – прошептала Нина, – наверное, она полюбилаХуча, я всем рассказывала, кстати, той страшной женщине, что украла Индю, тоже,как мы водили нашу девочку к элитному мопсу, суперчемпиону, а Индя села на поли не далась. Нет, любовь великая сила! Вы не поверите, но она никогда не имеладела с кавалерами, такое с ней впервые!

Я хотела было рассказать Нине о бесконечной череде дворняг,ставших мужьями страстной мопсихи, но сдержалась и стояла молча, слушаяудивленные возгласы хозяйки.

– Ну никогда ей такое не приходило в голову! Это все любовьк Хучу.

На языке вертелась фраза: «Ну да, Хучик получил почетноеправо стать юбилейным, пятисотым супругом», но я снова проглотила ехидноезамечание, и, сдерживая смех, сказала:

– Мопсихи из хорошей семьи никогда не отдаются кавалерам безвысоких чувств.