Пока я заполняла его зачетку, в голове прокручивалисьварианты: он держит дубликат шпаргалок в трусах, в нижнее белье я, естественно,не заглядывала. Или нашел длинную-предлинную веревку и спустил из форточки, аможет, ему простучали ответ азбукой Морзе, через дверь? Дело происходило всамом конце семидесятых, и ни о каких пейджерах или мобильниках речи не шло.Мысли, одна другой изощренней, лезли в голову: из соседнего дома подавалисветовые сигналы или кричали ему хором во дворе ответы. Увидав оценку сподписью, Ванька быстро выхватил у меня зачетку и сунул в карман.

– Ну, – в нетерпении подскочила я, – рассказывай! Черезвентиляцию из соседнего кабинета шпору бросили?

– Ну зачем такие сложности, – заржал Топорков, – вон настоле у декана телефон стоит, я позвонил ребятам в общагу, они все ипродиктовали.

Я уставилась на черный аппарат и только сейчас поняла,какого сваляла дурака!..

Скорей всего в череде этих смертей нет ничего загадочного.

Но тут перед глазами возникла пляшущая в темноте за моимокном Сара Ли, удочка, прислоненная к дому Кутеповых, Неля, с тихим «а-а-ах»выпадающая из окна… Нет, все смерти, кроме нелепой кончины Роди, связаны междусобой. Какой-то режиссер поставил кровавый спектакль, манипулируя людьми,словно марионетками, и я не знаю ни кто он, ни какие цели преследует!

Увидав машину хозяйки, собаки бросились к «Пежо» и радостнозаскакали.

– Будет вам, – сказала я, оглядывая стаю. – А где Хучик? Эй,Хуч, ты куда подевался?

– Он не пойдет, – высунулась из окна Ирка.

– Почему? – удивилась я.

– Любовь у него, – засмеялась домработница, – вон, у гаража,гляньте!

Я обернулась. На лужайке, среди зеленой травы виднелись двасеро-бежевых тельца.

– Он эту Индюшку с утра обхаживает, – засмеялась Ирка, –прямо дымится весь. И так подходит, и эдак, а она его не подпускает. Ну цирксмотреть! Жюли забыл, вот ветреник.

Я улыбнулась. Йоркширская терьериха пару раз рожала щенят отХуча, наш мопс ловелас, собачий Казанова и сейчас ни за что не отстанет отИндюшки. Но я не буду мучиться по этому поводу. Если Дита подсунула незнакомымлюдям собачку с течкой, то пусть сама и расхлебывает заваренную кашу.

– Он ей сыр принес, – веселилась Ирка, – спер в столовой иприволок даме подарок от чистого сердца!

Скорей от голодного желудка! Да уж, видно, Хуч влюбился нена шутку, вчера утром, увидав «Эдам», он слопал бы его сам. Впрочем, наш Хучикникогда не ворует еду, просто выклянчивает вкусные кусочки, а на откровенныйразбой решился из-за любви.

– Хуч, – крикнула я, – иди кушать! Курица!

Но мопс даже ухом не повел. Зато Индюшка мигом откликнуласьна зов. Она, быстро перебирая толстыми лапками, подбежала ко мне, села исвесила набок круглую, курносую мордочку.

– Вот оно как, – засмеялась я и погладила ее по бархатнойспинке, – молодой человек влюблен и потерял аппетит, а ты, мадемуазель, готовапроменять любовь на курицу!

Услыхав знакомое слово, Индюшка взвизгнула и завилялатолстым скрученным хвостиком.

– Эй, Хуч, – крикнула я, – дама желает ужинать! Пошли в дом.

Мопс с самым грустным видом поплелся за мной. Да, похоже,сегодня ему не повезло, любимая девушка не обратила на Хучика никакоговнимания.

В столовой не оказалось никого, в гостиной, в одном изкресел, повернутых к телевизору, сидел Женя.

– Я сегодня не сумел попасть в город, – капризно сказал он.

– Да? Почему?

– И вы еще спрашиваете? – удивился парень. – Но какимобразом отсюда добраться до Москвы? Ваш поселок стоит на шоссе, достаточнодалеко от города.

– Во-первых, не так уж и далеко, – спокойно ответила я, –во-вторых, если пройти немного вперед, то увидишь автобусную остановку, ав-третьих, как ты сюда вечером попал?

Честно говоря, я ожидала услышать в ответ: «На таксиприехал», но Женя заявил:

– Мама привезла.

– Она же в Израиль уехала! – удивилась я.

– Ну и что? – фыркнул парень. – По дороге в аэропорт изавернула в Ложкино! А кто меня завтра в Москву доставит, а? Между прочим, яаспирант, у меня занятия! Мне тут у вас недосуг жить! Я только собаку привез.

Я уставилась на его женоподобное личико, без всякихвторичных мужских половых признаков. Интересно, сколько лет капризнику?Впрочем, если парень спешит на лекцию в вуз, ему вряд ли больше двадцати пяти.

– Муся, – закричала Маруська, – ты дома? А я и не услышала…Ты знаешь, Хуч влюбился в Индюшку!

– Как ваша мама отнесется к щеночкам? – спросила я у Жени.

– Наша собака из хорошей семьи, – отрезал тот, – никакихщенков не будет. Индюшку один раз пытались свести с кавалером, элитным мопсом,суперчемпионом, уникальным производителем, но ничего не получилось.

Надо же, собака из хорошей семьи! Первый раз слышу подобноевысказывание!

– Так как насчет завтра? – перешел в наступление Женя.

Я хотела было заявить: «Возьмите у Иры расписаниеавтобусов», но потом воспитание, данное бабушкой, взяло верх, и я сказаласовсем другое:

– Аркадий в восемь выезжает на работу, он прихватит вас.

– В восемь?! – ужаснулся гость. – В такую жуткую рань! Апозже нельзя?

– Во сколько же у вас начинается первая лекция?

– В двенадцать двадцать.

Настал мой черед удивляться:

– Когда?! Как называется ваш институт?

– Академия фундаментальных знаний по менеджменту иэкономике, – процедил Женя, – элитное место, год обучения стоит шесть тысячдолларов.

Я включила телевизор. Да уж, каких только учебных заведенийне появилось в последнее время!

– Еще мне надо погладить костюм, – забубнил парень, –рубашку, почистить ботинки…

– Утюг в комнате рядом с кухней, там же стоит и доска, щеткии крем для обуви в шкафчике у входа, слева…

– Я что, сам должен гладить? – взвился Женя. – Неужелинекому сделать домашнюю работу?