«Интересно, где эта мумия проходила свой курспсихологии? — подумала Лариса. — В школе воспитателей-садистов?Кстати, как там Шубин? Вдруг Анжелике захотелось заказать кусок пиццы, а этотмикофоб устроил бэмс только потому, что тот был украшен парой шампиньонов?»

Однако за столиком все было спокойно, и, кроме бутылки сминералкой на салфетках, ничего не стояло.

— Хорошо повеселились? — спросила Анжелика,потрепав своего сына по щеке и немедленно залюбовавшись собственным маникюром. —А мы тут с Леонидом говорим о пришельцах. Он ужасно много знает!

Чрезвычайно подкованный в отношении пришельцев Шубин метнулна Ларису испуганный взор.

— Возможно, что они уже здесь, — продолжалащебетать Анжелика. — И прорастают на нашей почве, а потом, в одинпрекрасный момент…

— Анжелика Макаровна, — строгим тоном одернулагувернантка. — Это ненаучная теория, и детям не стоит с ней знакомиться.

— О! — спохватилась та. — Конечно. Извините.

Детей усадили за стол, и Капитолина заказала им бутылку простойводы, даже негазированной, и по куску творожной запеканки. По детским лицамстало ясно, что запеканка не является их любимой едой. Однако ни один из них несказал ни словечка. Анжелика и Жидков, судя по всему, принципиально невмешивались в воспитательный процесс.

Лариса, оказавшаяся ближе всех к детям, услышала, как Артемодними губами сказал Ване:

— Меня сейчас вырвет. Я ненавижу творог. —Помолчал и добавил:

— И еще кое-кого ненавижу.

А малыш ему в ответ еле слышно прошептал:

— Все равно это лучше, чем детский дом.

Лариса с трудом проглотила комок в горле. Ей немедленнозахотелось убить Анжелику и сплясать на ее могиле. Красавчик Жидков со своейслащавой физиономией в настоящий момент тоже вызывал в ней самые недобрыечувства. Что уж говорить о Капитолине. Один Шубин, тихий и милый, сидел всторонке и жевал маковую булку, роняя крошки на колени.

— Итак, — неожиданно для всех воскликнула Анжеликаи хлопнула гладкими ладошками по столу, — ты приедешь завтра с утра.Вернее, вы приедете. — Она послала Ларисе улыбку светской львицы иобратилась к Шубину:

— И вы тоже, если вам захочется.

— Куда это? — с подозрением уточнила Лариса,забыв, что лучше всего казаться простой и недалекой. Так будет меньше вопросов.

— Ну… В Рощицы, конечно. Вы ведь наверняка слышали, какпогиб мой отец? Несмотря ни на что, я решила вывезти детей за город. Им полезноподышать воздухом. Мы с Капитолиной должны заботиться об их здоровье. Но иделать вид, что с папой не случилось ничего особенного, я не могу. Одна надеждана Антона. Он всегда казался мне воплощением мужественности.

Воплощение мужественности сидело с кислой мордой и катало защекой заблудившийся в кармане леденец.

— Антон, дай мне слово, что ты приедешь.

Жидков в упор посмотрел на Ларису. Леденец за щекой замер внеподвижности. Она поняла, что это немой вопрос. Может ли он ехать? Согласна лиона его сопровождать?

— Да, — ответила Лариса.

Она подумала, что засесть в загородном доме — самый лучшийвариант. Жидков будет ограничен неким обозримым пространством, и следить за нимстанет гораздо легче. Потому что если в городе постоянно нужно куда-товыходить, то в деревне, особенно если есть кому тебя кормить и обслуживать,можно просидеть безвылазно хоть все лето.

— Да, — вслед за ней повторил Жидков. — Мыприедем завтра утром. Жди нас. Я обещаю, что займусь этим делом и обязательнодокопаюсь до правды.

— Ты такой отзывчивый! — воскликнулаАнжелика. — Я знала.

Вероятно, именно неумеренными похвалами ей удавалось держатьсвоих миллионеров на привязи. Денежные люди очень быстро привыкают к тонкойлести, и для счастья им с каждым днем требуется все более грубая.

Дом в Рощицах оказался окружен таким высоким забором, словноздесь жили по меньшей мере голливудские знаменитости.

— Ерунда, — махнул рукой Жидков. — Местныевсе равно проникают на территорию. Вишни воруют, морковку дергают. У Степанаесть ружье, но он добряк и стреляет холостыми и только в воздух.

— Кто такой Степан?

— Муж нашей поварихи Зои. Все хозяйство на ней да наСтепане. Вот, гляди! Как тебе дом?

Дом был мощный, с каменным основанием. Никакого изящества!Но уж чем он действительно мог поразить, так это своими размерами.

— Дядя Макар еще в застойные годы построил дваэтажа, — комментировал Жидков, подводя автомобиль к крыльцу. — Один,чтобы не так заметно было, до половины в землю ушел. Но там столько места!Получился полуподвал. А недавно третий этаж надстроили. И вот какая прелестьвышла.

— Действительно, прелесть, — похвалил вместоЛарисы Шубин. — А в здешних лесах грибы есть?

Жидков скосил на него глаза и осторожно ответил:

— Есть, но они не пахнут. С вашей аллергией все будет вполном порядке. А вообще-то здесь у нас грибные места.

— Грибные места… — эхом откликнулся Шубин, и лицо егоприняло настороженное выражение.

— Чтобы ты имела в доме больший вес, я представлю тебясвоей невестой, — предложил Жидков.

— Весьма великодушно с твоей стороны, —откликнулась Лариса, с тоской думая, как в это самое время Леночка водитДжеймса О'Нейла по Эрмитажу. Или катает его на пароходике, или пьет с ним кофена открытой веранде, а профессор рассказывает ей о том, как темными и холоднымизимними вечерами его матушка готовила грог и кормила мужа-рыбака ирландскимрагу. За что ей это? Чем она заслужила? Работала как лошадь — без выходных, безпраздников, и вот — пожалуйста. Сама, своими руками устроила себе веселуюжизнь. Торчать в чужом доме, играть роль невесты мелкого афериста, ловеласа ипройдохи — что может быть прискорбнее? Если бы хоть за деньги, а так… Дажеденьги она ухитрилась профукать заранее!

Внизу, в огромном холле, украшенном пестрыми коврами икитайскими вазами, их встретила Маргарита, разряженная, напудренная инадушенная. Вероятно, ей нравилось играть роль богатой хозяйки загородногопоместья. Хотя, как выяснилось почти сразу же, на эту роль претендовала не онаодна.

— Невеста?! — спросила Маргарита, когда сын —прямо с порога — донес до нее сообщение о грядущей свадьбе. — Твояневеста?! Ты? Решил? Жениться?

— Да, — твердо ответил Жидков и сделалторжественное лицо. С такими именно лицами солдаты стоят в почетном карауле.

Врал он всегда хорошо, но никогда прежде — по такому личномуповоду. Поэтому Маргарита поверила. Ее отношение к Ларисе изменилось немедленнои кардинально.

— Деточка, как вам здесь, нравится? — спросила она,улыбаясь во весь рот. — Этот дом хоть и не принадлежит нам с Антоном, новсе же мы тут оба — желанные гости. Мы все здесь — семья, понимаете? И скоро вытоже вольетесь в эту семью!