Закончив, она повернулась за книгой и с детским любопытством стала ее рассматривать. На открывшейся странице красовалась яркая картинка – рыцарь стоит возле своего крылатого коня и глядит вдаль на прекрасный средневековый замок. Рисунок отличался не только мастерством и особенной витражной техникой исполнения, так непохожей на привычные детские иллюстрации, но и необычным чувством узнавания, как будто она уже видела его где-то. Майя наскоро пролистала книгу. В ней было множество картинок. Они сливались в одну большую историю, практически не требуя пояснения текстом.

«Как красиво, – подумала девушка. – Наверное, это рисунки Дины. Может быть, и у меня когда-то давно была такая же книга? Надо спросить у мамы».

Одна из картинок особенно привлекла внимание девушки. Майя долго всматривалась в нее, не веря своим глазам. На бумаге был изображен рыцарь, протягивающий руку к огромной драконьей морде: зверь и человек рассматривают друг друга, уже не враги, но еще и не товарищи. Представленные крупным планом, фигуры героев были великолепно выписаны. Майя четко видела каждую деталь, от золотисто-алой рифленой чешуи дракона, до мягких пушистых перьев на шлеме рыцаря, каждый блик, каждая тень на своем месте. Но Майю поразило не это. Она видела лишь грустные, удивительно добрые глаза человека. Майя сразу узнала его. Именно это лицо она так часто видела во сне, когда была совсем маленькой девочкой. Самих снов маленькая Майя никогда не помнила, но теплое ощущение доверия и товарищества навсегда осталось с ней.

«Да, у мамы определённо должна была быть такая книга, и она, конечно, читала мне ее в детстве, – расслабившись, подумала Майя. – Наверное, поэтому я так хорошо запомнила это лицо. Здесь есть все – и благородство, и доброта, и сострадание. Рисунок чудесный, он не может не запасть в душу ребенку».

Казалось бы, все встало на свои места. Но Майя упорно продолжала рассматривать книгу, словно искала на ее страницах что-то еще, пока надежно спрятанное от глаз неведомым фокусником. Ей казалось, что здесь есть какое-то мелкое несоответствие, дисгармония, которая, никак не позволяла ей просто отложить книгу и двинуться дальше.

Неожиданно в памяти всплыл недавний вечерний разговор с матерью. Майя ясно видела их кухоньку, освещенную лишь золотистыми всполохами закатного неба: деревянный стол с двумя чашками и маленьким заварочным чайничком, ноздрястый ароматный кекс с изюмом, красиво разложенный на расписном фарфоровом блюде, матовую белизну раскрытого письма и улыбающуюся женщину, сидящую напротив. Мама тогда вспоминала свои шалости и проказы, а также страхи, желания, надежды и печали, отдавая дань самой беспечной и прекрасной поре человека – детству. А еще она упоминала книгу, случайно обнаруженную на чердаке.

«Не может быть! – радостно воскликнула Майя. – А вдруг это и есть та самая книжка, из которой мама вырвала страницу. По ее описанию очень похоже. Тогда все сходится – должно быть, именно этого рыцаря я так любила в детстве. Надо проверить».

Пролистав книгу до конца, Майя, наконец, нашла то место, откуда был вырван листок. Это открытие несказанно ее обрадовало, значит, она не ошиблась. Теперь все окончательно прояснилось, а девушка очень любила определенность, успокоительную, упорядочивающую ее и так иногда слишком беспокойную жизнь.

Майя хотела еще немного подержать книгу у себя, детальнее рассмотреть рисунки, узнать кто автор, но вдруг услышала голос тети Софии, которая громко звала племянницу. Убрав все на место, она побежала вниз. А через несколько часов, увлеченная новыми историями Дины, девушка, непривычная к такому потоку информации, совершенно позабыла и про шкатулку, и про книгу.

Майя жила у тети уже почти две недели. Время бежало невероятно быстро. Нужно было все осмотреть, везде побывать, сходить к нотариусу и уладить проблемы с наследством.

София рассказала Майе о переходе мужа на другую работу и девушка, уже наученная опытом собственных родителей, даже не подумала оспаривать переезд. Дина пока не хотела оставаться одной и подумывала уехать вместе с племянницей. Так что Майе, как бы ей не мечталось теперь сохранить дом, пришлось согласиться на продажу.

– Это так грустно, узнать, наконец, свои корни, и тут же навсегда избавится от них, – говорила она Дине, сидя вечером у нее в комнате. – Разве тебе не жалко будет снова расставаться со своей комнатой? Она такая необыкновенная, даже не верится, что все это ты сделала сама.

– Конечно, жалко, – Дина ласково посмотрела на Майю, оторвавшись на миг от своего вязания. – Но, видишь ли, моя дорогая девочка, все в мире постоянно движется и меняется. Думаю, твои родители ежедневно показывают тебе это собственным примером, – она тихо засмеялась. – Кто бы мог подумать, что такая непоседа как я будет сидеть и степенно вязать обыкновенные носки. Но знаешь, мне действительно это нравится, оказывается, возиться со спицами очень увлекательно.

– Ничего себе – обыкновенные! По моему мнению, любую вещь, за которую бы ты ни взялась, никто и никогда уже не назовет обычной. Достаточно взглянуть на цвет твоих ниток!

И действительно, казалось, будто все цвета радуги искусно переплелись в чудесном узоре, плавно вытекающим из-под умелых рук Дины. Майя точно знала, что нигде больше не встретит такого редкостного умения смешивать и дружить между собой оттенки. Ей, по природе непоседливой и нетерпеливой, к собственному удивлению доставляло удовольствие просто сидеть и наблюдать за работой бабушки.

– Мне нравится экспериментировать. А что, я, пожалуй, и перчатки в комплект к носкам свяжу. Нужно только разобраться с обвязкой пальцев, – Дина задумчиво нахмурилась, словно уже изучала невидимый фронт работы. – Я ведь пока еще не специалист в таких вещах.

– Не сомневаюсь, скоро ты им станешь, – улыбнулась Майя.

– Обязательно. А по поводу переезда тебе не стоит так переживать. Свои корни лучше всего носить с собой – вот здесь, – Дина показала на сердце. – Тогда они никуда не смогут исчезнуть. Я в этом уверенна, потому что сама столько лет прожив вдали отсюда, никогда не переставала хранить в душе частичку тепла, которую в далеком детстве подарил мне наш дом. Вещи всегда можно перевезти, воспоминая – оживить, была бы потребность. А бедняжке Софии сейчас намного тяжелее, чем нам с тобой, ведь она прожила здесь всю жизнь. Однако если они с Дмитрием решились на такие перемены, давай не будем им мешать, – старушка ласково пожала Майе руку. – Ты все равно никогда бы не осталась в этом городе, а я уже на полпути в иной мир.

– Не нужно так говорить, бабушка, – Майя никогда не любила разговоров о смерти, ей становилось грустно и тяжело.

– Ладно, ладно, молчу.

Обе немного помолчали. Потом Дина, решив перевести разговор на более приятную тему, спросила: