– Этот вариант нравится мне гораздо больше, – призналась я.

Рен присел на корточки передо мной, дотронулся до моей щеки.

– Мне тоже.

– Мы выясним, что это значит, Келлс, – сказал Кишан. Он кивнул в сторону дома, в котором его семья скрывалась после проклятия, и предложил: – Не хочешь заглянуть туда? – Он взял меня за руку и повел по ступенькам. – Построено на совесть, не сомневайся! Хотя небольшой ремонт, конечно, не помешал бы.

Я провела ладонью по бугристым деревянным перилам.

– Учитывая, сколько времени прошло, здесь все в отличном состоянии.

Домик был выстроен из гладкоструганых досок. Совсем простой внутри и снаружи. Пол, покрытый простой бамбуковой циновкой, резной стол со стульями. В противоположном углу примостился столик с умывальным тазом. На полочке аккуратной стопкой высились миски из выдолбленных тыкв-горлянок, на деревянной столешнице еще можно было разглядеть истлевшие остатки кухонного полотенца.

Смахнув паутину и пыль с какого-то странного предмета, я обнаружила щетку для волос с резной рукоятью из слоновой кости.

– Можно я возьму ее себе?

Кишан нежно улыбнулся и ответил:

– Я не против, билаута.

– Вы с Реном тоже тут спали?

Он покачал головой.

– В ту пору мы все время были тиграми, поэтому спали в джунглях или возле лестницы, чтобы охранять дом. Иногда мы ночевали в домике Кадама, в том, что напротив. В плохую погоду мама просила нас оставаться под крышей, но в остальное время мы старались не стеснять родителей. – Он взял меня за руку и повел к двери.

– Как тебе кажется, они были счастливы здесь? – спросила я. – Ведь им пришлось покинуть дворец, лишиться всех своих богатств и поселиться в простой хижине среди леса!

Кишан остановился возле стола, посмотрел на меня.

– Да. Они были счастливы здесь. – Он бережно провел кончиками пальцев по моей щеке. – Когда твоя жизнь полна любви, тебе больше ничего не нужно.

Я медленно прошлась по комнате, думая о родителях Кишана, о мистере Кадаме и обо всем, что ему довелось пережить за свою долгую жизнь. Я так мало знала его! И так хотела узнать больше… Слеза сбежала по моей щеке. «Теперь я никогда уже не узнаю…»

Кишан терпеливо смотрел, как я дотрагиваюсь до каждой пыльной вещи в комнате.

– Ты его любишь, Келлс?

– Да, – ответила я, сразу поняв, о ком он спрашивает.

– А меня ты любишь?

– Да.

– Ты уверена, что хочешь остаться со мной?

– Да.

Кишан улыбнулся.

– Отлично. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива! – С этими словами он обнял меня.

Я вздохнула и положила голову ему на плечо.

– Кишан… Чтобы у нас с тобой все было хорошо, мы должны расстаться с Реном. Я не смогу быть с тобой по-настоящему, пока он рядом. Это будет слишком тяжело для всех нас.

Он поцеловал меня в лоб.

– Значит, уедем. Как только найдем четвертый дар, сразу же и уедем.

– Ты готов ради меня покинуть Индию?

– И глазом не моргну!

Я медленно, судорожно вздохнула. Когда мы выходили, я дотронулась до руки Кишана.

– Я хотела бы когда-нибудь вернуться сюда. Расчистить участок от джунглей, посадить цветы на могиле мистера Кадама.

Кишан улыбнулся и снова поцеловал меня в лоб.

– Значит, будем возвращаться так часто, как ты захочешь.

Когда мы были уже возле лестницы, я спросила:

– Как ты думаешь, ты смог бы самостоятельно починить этот домик?

– Почему ты спрашиваешь? – Кишан одним прыжком перемахнул через несколько провалившихся ступенек и с кошачьей грацией приземлился внизу.

– Я подумала, что было бы хорошо иногда останавливаться здесь, – ответила я, спрыгивая следом за ним. – Ведь это особенное место для тебя, для твоей семьи. Это твой дом. – Я потрогала кожаный браслет на руке Кишана, который подарила ему в Махабалипураме. – Я хочу, чтобы ты чувствовал, что я помню и уважаю твое прошлое.

Он обнял меня.

– Мой дом – это ты, Келлси. Где ты, там я и дома.

Рен сидел на нижней ступеньке лестницы и строгал палочку каким-то старым ножом. Покосившись на наши сплетенные руки, он нахмурился и сказал:

– Я нашел тут в земле старый отцовский охотничий нож.

– Рен, если ты не возражаешь, мы с Кишаном хотели бы когда-нибудь вернуться сюда и отремонтировать этот дом, – нерешительно сказала я. – Строго говоря, здесь все принадлежит тебе как наследнику…

Он хмыкнул и резко встал.

– Мои права наследника ничего не значат. – Рен впился глазами в лицо Кишана. – Значит, вы решили свить себе здесь уютное гнездышко? Голубкам нужно место, которое можно назвать домом, верно?

Я сделала шаг в его сторону.

– Рен, не нужно.

– Что не нужно, Келси? Реагировать? Чувствовать? Говорить? Что из перечисленного я, по твоему мнению, не должен делать?

– Рен, я не хочу ссориться. Не сегодня. Пожалуйста.

Он поднял на меня заплаканные глаза, несколько мгновений молча всматривался в мое лицо, потом устало отвернулся.

– Делайте здесь что хотите. Мне все равно. Мне теперь вообще все равно.

И он зашагал прочь от нас к самолету.

Как только мы пришли, Мерфи поднял самолет и отвез нас обратно домой. Попрощавшись с пилотом, мы с братьями пошли на кухню, где нашли рыдающую Нилиму.

– Он знал, что это случится! Он все спланировал заранее! – воскликнула она.

Я обняла ее вздрагивающие от рыданий плечи.

– О чем ты говоришь?

Нилима громко шмыгнула носом и бросилась к кухонному столу. Схватив груду листов и большой конверт из желтой оберточной бумаги, Нилима потрясла всей этой кипой в воздухе и закричала:

– Вот что я нашла! Он оставил это для нас! Он все спланировал!

Рен участливо погладил ее по руке, потом взял документы, бегло проглядел их и нахмурился.

– Келси, думаю, ты должна прочесть это вслух. Не возражаешь?

Конверт был послан срочной почтой из адвокатской конторы в Мумбаи. Первым документов было письмо. Я взяла его и начала читать.

Мои дорогие.

Когда вы получите это письмо, меня уже не будет в живых. Я знаю, у вас есть множество вопросов, на которые я не мог ответить раньше, как не мог до поры рассказать вам о многом другом.

Полагаю, вам уже известно, что амулет, который я носил все это время, защищал меня от мелких ран, ограждал от болезней и продлевал мне жизнь. Однако мы даже не подозревали, какими еще силами он обладает.