– Все в порядке. Продолжайте работать. Вопросов нет.

– В чем дело?! Такого не может быть! – крикнул Астраханский и схватил полицейского за рукав.

– Слышь, ты… отпусти. – Офицер с усилием высвободился. – У него постановление об окончании оперативных и криминалистических действий на площадке. А также разрешение на работы от твоего начальства.

– Ах ты сука… – Лев бросился на Зильбера и, повалив его на землю, стал бить кулаками.

Они катались в грязи, лупили друг друга куда ни попадя и рычали от ярости. Когда их растащили полицейские, Льву Астраханскому заломили руки и потащили к полицейской машине. Он крикнул:

– Надя, звони Протопопову!

– Но у меня нет его телефона! – ответила она.

Охранник взял Надежду за руку и потянул за собой:

– Идемте, Надежда Алексеевна. Они во всем разберутся. Не надо вам здесь оставаться.

Возвратившись в ателье, Надежда ощутила такой упадок сил и усталость, что еле-еле взобралась по лестнице на второй этаж.

Открыв дверь, она подошла к столу и взялась за телефон. Потом, взглянув на часы, поняла, что, кроме Астраханского, ей некому звонить в такой поздний час, чтобы обратиться за помощью.

В конце концов, Надежда убедила себя в том, что Лев сам разберется с этой ситуацией, а ей нужно лечь и поскорее заснуть.

Но как только она подошла к дивану, из темноты за шкафом появилась мужская фигура, и чьи-то руки обхватили ее плотным кольцом. Испуганно задохнувшись, Надежда вскрикнула:

– Кто здесь?!

– Тихо… тихо… – прошептали ей в ухо. – Вы же не хотите перебудить всю округу?

– Кто это?! Кто?! – Она вырвалась из цепких объятий и обернулась.

Перед ней в темноте комнаты стоял Антон Шелегеда.

– Как вы сюда попали? Зачем?

– Узнал, что у вас неприятности, и решил помочь. Потом увидел на стройплощадке вашего зверя и благоразумно решил не ввязываться. Ему не удалось разобраться, зато он знатно набил усатому чавку.

– Откуда вы знаете, что случилось на стройплощадке?

– Какая разница?

– И как вы попали в мой кабинет?

– Там внизу дверь была приоткрыта. Наверное, охранник забыл запереть.

– Вы все врете, – сказала Надежда. – Я видела, как он ее запирал. Вы следите за мной?

– Нет! Что вы! – Шелегеда изобразил на лице испуг.

– Опять врете. Иначе кто бы вам сказал, где я сейчас?

– Каюсь, подловили. Но только давайте назовем это так… – осторожно поправил он. – Я не слежу за вами. Я за вами приглядываю.

– Сейчас я спущусь на первый этаж и отвлеку охранника. А вы уйдете так же, как вошли.

– Зачем эта конспирация?

– Хочу сберечь свое честное имя, – с иронией проговорила Надежда и вышла из кабинета.

На следующий день, когда Надежда проснулась на диване в своем кабинете и спустилась в гостиную, Ираида Самсоновна немедля бросилась к ней:

– Они там ругаются!

– Кто? – спросила Надежда.

– Эти гренадеры и твой Астраханский. Скажи им, Наденька… У нас – клиенты. Так же нельзя.

– Сейчас, подожди…

Надежда поняла, о чем идет речь, когда вошла в коридор, ведущий к производственным помещениям. Из-за двери склада фурнитуры неслась громкая ругань, приправленная ненормативной лексикой. Среди других мужских голосов слышался голос Льва:

– Не мог я сдержаться! Понимаешь? Не мог! Повторись все еще раз, убил бы этого гада!

– Ты только осложнил ситуацию, – тоном ниже пробухтел Протопопов. – Как объяснить начальству, из-за чего ты избил представителя застройщика?

Кто-то из мужчин вступился за Астраханского:

– Иван Макарович! Лев не виноват. В таких обстоятельствах вы и сами набили бы Зильберу морду. Не дали же закончить работу, черти лохматые.

– Может, и набил бы, – ответил Иван Макарович. – Да только не знаю, что теперь делать.

– Неужели не ясно?! – выкрикнул Лев. – Нужно выяснить, кто подписал Зильберу документы! Нас не просто поставили перед фактом. Нас предали, повозив мордой об стол.

– Кто бы с тобой спорил, – увещевательно сказал Протопопов. – В нашем ведомстве есть и мерзавцы, и трусы.

– Что будем делать? – спросил Лев.

– Что-что… Будем работать. Как известно, плетью обуха не перешибешь. Криминалисты проделали большую работу, а что не успели сделать – не наша вина. Так сложились обстоятельства.

Надежда стояла вплотную к двери. Со стороны можно было подумать, что она подслушивает.

За ее спиной раздался мужской голос:

– Что вы здесь делаете?

Надежда обернулась, увидела оперативника Котова и от неловкости щелкнула пальцами по наушникам на его шее:

– Сегодня пропадают без дела?

– Астраханский запретил. Сказал, чтобы на работе в них больше меня не видел.

– Могу поспорить, что вы их только что сняли.

– Представьте себе, нет… Все утро опрашивал старух во дворах. С ними не забалуешь. – Артем Котов распахнул дверь склада и пригласил Надежду войти. – Прошу!

В комнате было накурено, за столом сидели мужчины, над которыми высился Протопопов, в его тени с ноутбуком притулилась Кириллова.

– Надежда Алексеевна! – Протопопов направился ей навстречу. – Вы как нельзя кстати.

Он подвел ее к стулу и предложил сесть. Надежда опустилась на стул и, стараясь не глядеть на Льва, спросила:

– Зачем я вам так нужна?

– Хотел порадовать.

– Чем же?

– Завтра от вас съезжаем. Могли бы уже сегодня, но остались кое-какие делишки, которые ни к чему тащить в Управление.

– Ну, что же… Если мы смогли хоть чем-то помочь…

– Смогли, смогли! Да еще как. – Протопопов вернулся на место, взял какой-то документ и потряс им над головой: – Вы были правы!

– Как интересно…

– Пришла экспертиза ДНК. Эти двое не родственники.

– Я говорила, что они могли быть мужем и женой.

– К сожалению, это невозможно подтвердить. А вот ваше предположение относительно Фугенфирова официально подтверждено. Ну и глаз у вас, Надежда Алексеевна! И не только глаз-алмаз, а еще и умная голова!

– Прошу, не преувеличивайте, – проговорила Надежда и покосилась на Льва, однако ничего, кроме досады, на его лице не увидела. – И как вы опознали Фугенфирова?

– В банке данных были его анализы ДНК. Все совпало: Фугенфиров, он же Петр Иванович Сичкин, тысяча девятьсот пятьдесят девятого года рождения, уроженец деревни Средняя Буланка Томской области. Дважды судим, неженат. В преступном мире известен как специалист по шантажу и мошенничеству. По словам подельников, отличался живым умом, изобретательностью и, цитирую: «умением вытопить жир даже из блох».