Я вздрогнул.

– Ну, предположим, вы правы, но я не понимаю, почему кто-торискует, когда этого можно с легкостью избежать.

– Риск! – фыркнул Пуаро. – Да где же тут риск? Разве Джеппразобрался в загадке? Нет, и если бы Номер Четвертый не совершил одну маленькуюошибку, он мог бы совершенно избежать риска.

– Какую ошибку? – спросил я, хотя и подозревал уже, какимбудет ответ.

– Mon ami, он не учел серые клеточки Эркюля Пуаро.

Пуаро обладает множеством достоинств, но скромность в ихчисло не входит.

Была середина января, над Лондоном повис типичный английскийдень, сырой и грязный. Мы с Пуаро сидели в креслах, придвинутых к камину. Язаметил, что мой друг поглядывает на меня с лукавой улыбкой, в значении которойя ничуть не усомнился.

– Пенни за ваши мысли, – весело сказал я.

– Я думаю, друг мой, о том, что в середине лета, когда выприехали, вы сказали, что намерены задержаться в этой стране на пару месяцев,не больше.

– Разве я так говорил? – немножко фальшиво удивился я. – Непомню.

Улыбка Пуаро стала шире.

– Говорили, mon ami. С тех пор ваши планы изменились, неправда ли?

– Э… ну, да.

– И почему же?

– Да будет вам, Пуаро, вы же не думаете, что я уеду и оставлювас наедине с такой штукой, как Большая Четверка, а?

Пуаро чуть заметно кивнул:

– Я так и предполагал. Вы преданный друг, Гастингс. Мне напользу ваше пребывание здесь. Но ваша жена… маленькая Синдерелла, как вы ееназываете, что она говорит по этому поводу?

– Не стану вникать в детали, конечно, однако она понимает.Уж она-то последняя, кто пожелал бы мне отвернуться от друга.

– Да-да, она тоже преданный товарищ. Но дело, возможно,затянется.

Я кивнул, несколько обескураженный.

– Да, уже шесть месяцев, – пробормотал я, – и к чему мыпришли? Знаете, Пуаро, я не могу удержаться от мысли, что мы должны… ну,предпринять что-то.

– Вы, как всегда, полны жажды действия, Гастингс! Но чегоименно вы ждете от меня?

Вопрос был нелегким, но я не собирался отступать.

– Мы должны атаковать, – предположил я. – Что мы вообщесделали за все это время?

– Больше, чем вам кажется, друг мой. Мы ведь установилиличности Номера Второго и Номера Третьего, и мы не так уж мало узнали оспособах и методах действия Номера Четвертого.

Мне стало немного легче. Когда Пуаро сказал это, всепоказалось не таким уж безнадежным.

– О да, Гастингс, мы сделали немало. Верно, конечно, то, чтоя не готов предъявить обвинение Райланду или мадам Оливер – кто бы мне поверил?Вы помните, я однажды подумал, что ловко загнал Райланда в угол? Тем не менее яизложил свои подозрения кое-где… на высоком уровне… да, я говорил с лордомЭлдингтоном, которому помог в деле с украденными чертежами подводных лодок, япредоставил ему полную информацию о Большой Четверке… и хотя другие, возможно,усомнились бы в моих словах, он мне верит. Райланд, и мадам Оливер, и даже самЛи Чанг Йен могут заниматься чем угодно, на них теперь направлено пристальноевнимание.

– А Номер Четвертый? – спросил я.

– Как я только что говорил – я начинаю познавать и пониматьего методы. Вы можете улыбаться, Гастингс, но проникнуть в суть человеческойличности, точно знать, как он поступит при тех или иных обстоятельствах, – этои есть начало успеха. Мы с ним вступили в схватку, и в то время как онпостепенно раскрывается передо мной, я не даю ему возможности постичь меня.Уверяю вас, Гастингс, они с каждым днем все сильнее боятся меня – именнопотому, что я бездействую.

– Но они вообще не замечают нас, – возразил я. – Они большене покушаются на вашу жизнь, не устраивают засад.

– Да, – задумчиво сказал Пуаро, – и в целом меня этоудивляет. Тем более что у них есть один-два способа добраться до нас,совершенно очевидных. Вы, надеюсь, понимаете, о чем я?

– О какой-нибудь адской машине? – рискнул предположить я.

Пуаро нетерпеливо и раздраженно прищелкнул языком.

– Да нет же! Я взываю к вашему воображению, а вы не можетепредставить ничего более тонкого, нежели бомба в камине! Ох, мне нужно купитьспичек, я прогуляюсь, пожалуй, несмотря на погоду. Простите, друг мой, но яникогда не поверю, чтобы вы одновременно читали «Будущее Аргентины», «Зеркалообщества», «Разведение крупного рогатого скота», «Красную улику» и «Горныйспорт»!

Я расхохотался и признал, что мое внимание занято преждевсего «Красной уликой». Пуаро печально покачал головой.

– Так поставьте остальные на полку! Никогда, никогда я ненаучу вас порядку и методу. Mon Dieu, для чего же существуют книжные полки?!

Я извинился за беспорядок, и Пуаро, расставив по местамтомики, ушел, оставив меня наслаждаться выбранной книгой.

Тем не менее должен признать, что я почти заснул над ней,когда миссис Пирсон постучала в дверь, разбудив меня.

– Вам телеграмма, капитан.

Я вскрыл оранжевый конверт без особого интереса.

И тут же окаменел.

Телеграмма была от Бронсена, моего управляющего наюжноамериканском ранчо, и гласила она следующее:

«Миссис Гастингс исчезла вчера боюсь похищена какой-тобандой называющей себя Большой Четверкой предупредили о том что не следуетзаявлять в полицию но больше никаких известий Бронсен».

Я выставил миссис Пирсон из комнаты и сел, ошеломленный,снова и снова перечитывая короткий текст. Синдерелла похищена! Она в рукахпроклятой Большой Четверки! Боже, что же мне делать?

Пуаро! Я должен найти Пуаро. Он что-нибудь придумает. Он сними как-нибудь справится. Он вернется через несколько минут. Я долженнабраться терпения. Но Синдерелла, Синдерелла… в руках Большой Четверки!

Снова раздался стук в дверь. Заглянула миссис Пирсон:

– Вам записка, капитан… принес какой-то диковатый китаец. Онждет внизу.

Я выхватил записку из рук миссис Пирсон. Текст был короткими деловым:

«Если вы хотите еще когда-нибудь увидеть свою жену,немедленно отправляйтесь с человеком, доставившим вам это письмо. Не оставляйтеникаких сообщений вашему другу, иначе ваша жена пострадает».