рубашку, пока она не села идеально.

— Да, ты выглядишь прекрасно, — прорычал Айзек. Он с важным видом вышел на сцену под гитару.

Я неторопливо вышел, и толпа снова сошла с ума.

— Что это у тебя с толпой? — Из динамика донесся голос Айзека.

— Это Рубикон, — пошутил я. Они снова зааплодировали. — Всего лишь выход Рубикона.

Толпа засмеялась, когда Айзек притворился взбешенным. Я некоторое время смотрел на них и представил нашу следующую песню.

Тай отбил вступление на барабанах. Остальная часть группы присоединилась к ним. Первые несколько нот зазвучали на гитарах, и настала моя очередь.

Толпа пела припев вместе с нами. Я наклонился с микрофоном в руке, и все запели так громко, как только могли, с Таем и Айзеком на подхвате.

Я рассмеялся, встал и взял инициативу в свои руки, идеально закончив песню.

Толпа скандировала, требуя продолжения, когда Джереми вернулся на сцену.

Я вернулся в туалет, надеясь, что Ирен все еще там, но кабинка была пуста. Она действительно просто знала, как держать парня в напряжении, желая большего.

Я нашел Айзека у бара.

— Она ушла?

— Заткнись.

— Только ты можешь заняться сексом до того, как концерт, блядь, закончится.

Я усмехнулся.

— Я не так уверен в этом. — Я отхлебнул напиток, который бармен поставил передо мной, когда глаза Айзека последовали за моими в сторону Тая.

— Так чертовски несправедливо. — Айзек покачал головой.

— Ты слишком мил. Я же говорил тебе, относись к некоторым как к дерьму. Я имею в виду, просто спроси Тая. — Мы наблюдали за ним, сидящим на диване с четырьмя девушками. — Они в мгновение ока съедят у тебя из рук.

— Да, нет. Я не обладаю таким талантом.

Я не мог не задаться вопросом, куда, черт возьми, исчезла Ирен. Я даже не мог ей позвонить. Мне действительно стоит купить себе новый гребаный Кэмми. Скоро.

***

Наша очередь подошла в последний раз. Это было все. Я нервничал, но пришло время. Самое грандиозное.

— Готов? — Айзек хлопнул меня по спине, когда я допил пиво.

— Выпустить мне кишки? Нет. — Я встал с барного стула.

Джереми уже звал нас. Толпа всерьез неравнодушна к Оборотням.

— Сломай ногу, — сказал Фред из «Из-под Октавиуса». Он был их солистом, и, черт возьми, у него были трубы.

— Ты, сука, хотел бы! — Я крикнул в ответ, и он рассмеялся.

Мое сердце заколотилось, когда я схватил микрофон. Просто слушая аплодисменты толпы и впитывая их, я снова взлетел на вершину мира.

Ассистент принес высокий стул. Я сел.

— Это одна из тех песен, — пошутил я, и аудитория снисходительно усмехнулась. — Где я изливаю вам свое сердце, так что будьте нежны.

Зал радостно ахнул.

— Мы любим тебя, Блейк! — крикнул кто-то.

— У меня плохие новости, милая, — пошутил я в ответ на всеобщее хихиканье.

Айзек начал бренчать на гитаре. Я сделал еще один глубокий вдох, когда заиграла мелодия, мягкая, как крылья голубки. К ним присоединились барабаны и клавишные. Я закрыл глаза и начал петь «Никогда не дыши».

Все было серьезно кончено еще до того, как началось, но в тот момент я полностью потерял себя. Мое сердце, мои внутренности, я выложил все, что у меня было.

Когда было спето последнее слово, толпа замолчала. Мне казалось, что я вот-вот умру.

Несколько секунд спустя радостные крики и песнопения обрушили стены. Мурашки побежали по коже; это продолжалось тридцать секунд, минуту, дольше.

Им очень понравилось.

— Большое вам спасибо. Вы были великолепны, — сказал я и помахал толпе.

Мы ушли, когда они скандировали, требуя продолжения.

— Что, черт возьми, это было? — спросила Милли, стоявшая двумя ступеньками выше. — Как, черт возьми, я собираюсь победить это?

— Прости, — одними губами произнес я.

— Ненавижу преследовать тебя. — Она устроила игривый припадок.

— Я говорил тебе, Милли, тебе следовало остаться с нами.

— Отсоси, Айзек, — пошутила она и исчезла.

Все поздравляли нас. Они влюбились в «Никогда не дыши». Они впитали песню в себя.

Я снова был на вершине мира, и на этот раз мне не понадобился Каинов Огонь, чтобы попасть туда.

***

Я остался на ночь у Айзека и отпраздновал это событие. Мне нужно было купить телефон на мою долю призовых денег, которые мы выиграли. В остальном, ну, мама нуждалась в них больше, чем я.

Айзек уже получил несколько звонков из студий, желающих записать «Никогда не дыши».

Я ненавидел, когда это случалось. Выбирать было трудно. Хотя деньги были хорошими, я бы нашел способ потратить их на всякую ерунду.

Но не в этот раз. Дом нуждался в них больше, чем я.

В понедельник я снова был в башне Ирен. Точнее, в ее кровати в башне.

Она сводила меня с ума. Наше время было ограничено всякий раз, когда она вызывала меня на наши сеансы.

— Ты уже решил, кого собираешься использовать для записи «Никогда не дыши»?

Я покачал головой.

— Не знаю, должен ли я это делать. Звукозаписывающие лейблы всегда находят способ облапошить тебя.

— Да ладно, Блейк, все не может быть так плохо.

— Это показывает, как мало ты знаешь о бизнесе развлечений. Нам нужно это исправить. — Я перевернул ее на спину и поцеловал мягкую плоть ее шеи. От нее чудесно пахло свежестью. Это вызывало привыкание.

Глядя в эти ярко-голубые глаза, я спросил:

— Почему ты никогда не рассказываешь мне о своем прошлом?

— Ты никогда не спрашивал.

— Значит, если я спрошу тебя о чем-нибудь, ты просто скажешь мне?

— Я так и сделаю.

Я прищурился.

— Хорошо, как умерла Тэнси?

— Долгая история. Для которой мне понадобится несколько бутылок джина, прежде чем мы перейдем к этому разговору.

— Вы были Дентом?

— Нет, но через некоторое время мне стало так казаться. Она была для меня всем.

— Всем?

— Что, ты не знал?

— Знал что? — Я прищурился.

— Мне нравятся не только мальчики, Блейк. — Она наклонилась и нежно поцеловала меня в губы.

— Тебе также нравятся девушки?

— О, женщины — это, черт возьми, лучшие любовницы, которых только можно заполучить.

— Прости? — Я чувствовал себя запуганным.

Она рассмеялась.

— Ты сам производишь впечатление, но если ты в ближайшее время не уйдешь, боюсь, что кто-нибудь тебя найдет. Тогда все это закончится.

— Да? Пусть они попробуют.

Она засмеялась как раз перед тем, я поцеловал ее в последний раз. Она взяла прядь моих волос и поиграла с ней.

— Ты хоть представляешь, насколько ты прекрасен?

— Я слышал это пару раз, — пошутил я.

— Ну, так и есть. Могу сказать тебе вот что. Если твой отец узнает, он буквально убьет меня.

Я прищурился.

— Почему он так