сцепляет руки, нервно постукивает пальцами, проводит ладонью по вьющимся волосам, обильно смазанным гелем.

– Думаю, если их опубликуют другие газеты, мы не должны оставаться в стороне.

– То есть, по-твоему, они достойны публикации? Это полнейшее неуважение.

Мигель Переда показывает фотографии репортеру; тот неспешно изучает каждый снимок и говорит:

– Когда погиб Суарес, я вспомнил о похожих убийствах в одном из его романов, вот только название стерлось из памяти. Вы не читали? Убийца оставлял своих жертв в тех же позах, в каких нашли девушек, прислоненными к стене похоронной конторы. Писатель основывался на реальных событиях, произошедших много лет назад.

– О чем еще там говорится?

– В книге убийцу поймали. Я думал, будет вторая часть, но Игнасио Суарес ее не написал. Он нашел преступника в романе, а в реальной жизни его так и не взяли.

– Суарес погиб на следующий день после убийства, и фотографии были при нем. Какова вероятность, что он пытался сбежать? – Закурив сигарету, Умберто Франко выпускает дым, который повисает в воздухе вместе с вопросом.

– Это одна из гипотез следствия, – отвечает Мигель Переда, снова поглаживая усы.

– Вместо фотографий можно напечатать заметку, где говорилось бы, что мы их получили, но из уважения к семьям не станем публиковать, и заодно посеем подозрения насчет писателя, – предлагает Франко.

– Разве не то же самое произойдет, когда другие газеты опубликуют снимки, найденные в машине Суареса?

– Мы бы отвлекли внимание и дали обществу ответ, впечатление, что поиски виновного ведутся.

* * *

Мигель Переда помнит разговор, состоявшийся в день убийств в офисе прокурора штата, куда он поехал сразу из морга. С самого утра Переду искали дома, чтобы направить на место событий, но он все еще не пришел в себя после вчерашнего. Позже, мучась похмельем, он появился в морге в сопровождении двух агентов; те ввели его в курс дела и сообщили, как были обнаружены тела. Он слушал подчиненных, сжав пальцами виски, пульсирующие от головной боли. Эстебан дель Валье лично подвел Переду к выдвижному ящику, где лежал труп девушки, с которой несколько часов назад он имел сексуальную связь. При взгляде на нее стрела боли пронзила ему голову – пришлось выбежать в туалет, где его стошнило на пол. Видевшие, как Переду вывернуло наизнанку, не преминули заметить (между собой), что должность он получил   исключительно благодаря дяде-прокурору, но что у него кишка тонка для этой работы.

– Расследование продолжать нельзя. Я сказал прокурору, что мы с Умберто Франко в этом замешаны.

– В смертях?

– Нет-нет, мы были с ними той ночью и оставили их в номере мотеля. Мы не знаем, что произошло дальше. Если расследование продолжится, все выплывет, наши семьи и карьера полетят к чертям.

– Идиот, речь идет о двойном убийстве, я не могу это замять, – заявил прокурор. Он подошел к окну и какое-то время наблюдал за женщиной, садящейся в машину. – За подобного рода услуги платят вперед. Любовь к малолеткам дорого вам обойдется.

* * *

Мигель Переда вытирает пот со лба и говорит:

– Пускай считают виновным Суареса. Покойник не сможет оправдаться. Только есть проблема: с писателем в машине был владелец «Посада Альберто», но он в коме.

– А если очнется?

– Он в искусственной коме, врачи не знают, в каком состоянии его мозг; пока об этом можно не волноваться. Если очнется, мы о нем позаботимся.

– Лео, напиши заметку насчет того, что мы обсудили, и принеси мне. Чем скорее, тем лучше, – распоряжается Франко, наливая себе бренди из хрустального графина.

«Вестник альенде»

СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКИЙ ЭКСПЕРТ ОТСТРАНЕН ОТ ДЕЛА

Леонардо Альварес

7 сентября 1985 г.

Вчера в нашу редакцию поступили снимки тел девушек, убитых в прошлую пятницу, 30 августа.

Публикация этих фотографий другими изданиями возмутительна, в то время как речь идет о максимально возможной защите всей информации о ходе расследования и уважении к скорбящим семьям жертв.

Фотографии были найдены в машине Игнасио Суареса Сервантеса, о смерти которого мы сообщали несколько дней назад. Писатель попал в аварию вместе с одним из владельцев «Посада Альберто» Хосе Марией Леоном, переехавшим в наш город из Испании почти двадцать лет назад. В настоящее время он находится в коме.

Источник в полиции раскрыл нам версии, которые прорабатываются следствием для выяснения обстоятельств преступлений. Одна из зацепок ведет к Суаресу Сервантесу, поскольку жертвы были найдены в тех же позах, что и тела в романе «Святые» данного автора.

Судебно-медицинский эксперт Эстебан дель Валье, предположительно ответственный за обнародование снимков убитых, будет отстранен от дела согласно положениям Конституции и Правил внутреннего распорядка госучреждений.

По стечению обстоятельств несколько дней назад китайский писатель Лю Сань, автор очень популярных в своей стране книг, был арестован по подозрению в убийстве четырех человек, совершенном более двадцати лет назад и описанном в одном из его романов пятилетней давности.

Восьмой фрагмент

Исписав без малого шестьдесят страниц, я нахожу, что заинтригован. Весьма заманчиво наблюдать, исследовать и раскапывать глубоко погребенные воспоминания с пытливостью и тщанием палеонтолога.

Упоение собственным жизнеописанием заставило меня отложить работу над романом о новом деле детектива Хосе Акосты.

Просматривая записи, я ловлю себя на искушении отредактировать, исправить робкий, исполненный ужаса тон, с которого начал. Не знаю, насколько мне хватит запала и неизвестной прежде, пьянящей эйфории, какую я испытываю, говоря о себе – Мануэле.

Помню и счастливые моменты: вопреки всему я сохранил искру радости, из которой изредка разгорался костер, пламя надежды на лучшую жизнь. И она стала лучше.

Рамон, вероятно, назвал бы мои слова метафорой жизни. Что скажешь, Рамон? Возможно, эти записи попадут тебе в руки. Я буквально вижу, как твои длинные смуглые пальцы торопливо листают страницы, чтобы узнать все, чего я тебе не рассказал. Просто удивительно, как, несмотря на обстоятельства, ты остался моим другом.

* * *

Утром 9 апреля 1941 года заметку о Фелиситас обсуждали во всех коридорах редакции – даже бомбардировкам Белграда не удалось ее затмить. Рамон ликовал.

Я вышел из дома Исабель пораньше: хотел сбежать и не встречаться ни с ней, ни с Хулианом. Мечтал, чтобы все кончилось. Это превратилось в неудержимый снежный ком. В лавину, которая накроет нас всех.

Сегодня я спрашиваю себя: догадывайся я о последствиях, сделал бы то же самое? Не знаю. Возможно, родители остались бы живы и мать убила бы больше детей. Сколько? В газете говорилось о пятидесяти, но мы так и не узнали точное число.

Рамон, которого я старательно избегал в течение утра, перехватил меня