– Надежда Михайловна, голубка! Извините, что я не о духовном, но то, что у нас убили девушку вы, конечно, слышали?

– И не говорите, все гудят! Ужас, и это в учреждении культуры!

– Понимаете, никто не может вспомнить, как эта блондинка появилась на нашей территории. Никто, ни охрана, ни билетерши. Как будто фантом проник и пальто оставил.

– Какое пальто? – испуганно спросила кассирша.

– Красивое черное пальто, в мелкий рубчик, у нас в гардеробе висело.

Надежда Михайловна пожала плечами.

– Мне пальто не видно, только лицо, я смотрю в глаза.

– Скажите, не было ли в этот день чего-то странного, необычного?

– Если не брать во внимание, что мэрия свои билеты не забрала, то ничего.

– Какие билеты? – напряглась Серафима.

– На хорошие концерты для мэрии всегда откладываются билеты. Если они не забирают, то звонят, и я эти билеты продаю. В этот раз никто не позвонил, я ждала до последнего, и билеты пропали, вот, ряд десятый, места в центре.

– Это хоть что-то. Спасибо.

Сима размышляла.

Надо бы узнать, для кого мэрия берет билеты? Для главы? Неужели он любитель классической музыки? Почему не забрали билеты в этот раз? За этим что-то стоит или это «пустой фант»?

Серафима встречалась однажды с мэром и вспоминать об этом не любила. Когда-то, в порыве отчаяния, Сима удивительно легко и просто, неожиданно для себя, дозвонилась до прямой линии президенту и рассказала о том, что педагогам задерживают зарплату. Об этих вопиющих фактах она неоднократно писала в газете, но реакции не последовало. Скандал был невероятный, ее просили, ее воспитывали все, от директора школы до мэра. Хорошо, что ее главный редактор Гук поддержал. Она помнила, как мэр приехал на встречу на шикарной машине и его взгляд просто испепелял и прессовал Серафиму, он нервничал, потому что из-за ее звонка Шинкова могли запросто снять. Сима виноватой себя не чувствовала, а наоборот, она довела свою журналистскую работу до конца и поэтому на всех беседах «отбивалась по полной», а шумиха сказалась на возросшем тираже газеты.

Только бесполезны оказались эти звонки. Проверяющие из Москвы были в школе на собрании, всех слушали, обо всем записывали, обещали лично доложить президенту, только потом исчезли и больше не давали о себе знать. Спасибо, хоть зарплату учителям больше не задерживали. Так что Серафима стала «героиней» совершенно случайно, не было в этом никакой ее заслуги.

«У меня в мэрии пара знакомых найдется. Надо сегодня с девчонками в клубе все обмозговать, – подумала она. – Может, они чем помогут. Бедная, бедная Аська, будет себя теперь за Риту корить. Наверное, прав Никита, слишком много сложностей с приемными детьми. Когда свой ребенок дурит, то пенять не на кого – свои гены, никуда не попрешь. А с приемными как на пороховой бочке, не знаешь, когда стрельнет, и самое главное, от тебя это может совсем не зависеть. Вокруг Ритки тоже была вся королевская рать в виде педагогов, родителей, репетиторов, а не пошло на пользу ребенку. Сколько раз из дома девочка убегала, дралась, врала… Как занесло ее в наш БКЗ? Стоит ли делиться информацией с Аванесовым? Наверное, нет, поднимет опять на смех! Может, пропавшие билеты ничего и не значат».

В остатке будет нуль, а она поднимает бурю в стакане воды, есть такой недостаток в ее характере. А все-таки Аванесов славный, слегка неуклюжий, но искренний и честный, уж она-то в людях разбирается. Серафима вспыхнула и тут же себя одернула.

– Бабушка! Вы, похоже, заневестились! На котлеты мужчин нынче ловите!

Но рассказать кому-то об этом было невозможно, Серафиму Павловну сочтут тронутой.

Дмитрий Евгеньевич Шинков был в городе персоной известной, уже много лет он бессменно руководил территорией с населением сто пятьдесят тысяч человек. Шинков был местный, что, несомненно, являлось плюсом. Он окончил городскую школу, вернулся к родным пенатам после института и уверенно стал восходить по карьерной лестнице. За долгий период работы во власти Дмитрий Евгеньевич оброс не только «политическим жирком», но и преуспел в реформах. Возможно, кто-то считает, что реформы – скучное занятие. Ко всему прочему, это еще и не просто: сначала нужно попотеть и разработать пакет принципиальных изменений, потом опробовать их на практике, а результат получится не раньше, чем через год. В нашей стране никто не может заранее сказать, принесут ли реформы ощутимый результат, это только в развитых странах, где за бизнесом активно не присматривают контролирующие органы, реформы – это однозначно хорошо. Когда Шинков затевал очередную реформу, он всегда вспоминал классический пример, печально знаменитую антиалкогольную кампанию, которая принесла огромный вред как бюджету страны, так и здоровью нации. У мэра на реформы был нюх, чутье, и каждое изменение он сам просчитывал основательно и на первых порах контролировал, поэтому городская экономика держалась на уровне во всех сферах, а ветераны получали небольшую, но прибавку к пенсии из городского бюджета. Шинкова в городе любили, хотя было много поводов ему завидовать. Во-первых, женщины единодушно считали его самым красивым мужчиной, во-вторых, многочисленные романы Дмитрия Евгеньевича с прекрасной половиной человечества ничуть не вредили его репутации.

– Не может отказать женщинам, – шутили одни.

– Он у нас такой красавец, – вторили другие.

Мэр любил дорогой виски, красивые костюмы, хорошие застолья с обильной домашней едой и женщин. О романах Дмитрия Евгеньевича ходили легенды – высокий, представительный, с мужественной внешностью и проникновенным взглядом, он мог увлекательно и долго говорить о тонкой женской душе, о прекрасной даме, с которой рядом должен быть настоящий мужчина. Шинков рассуждал:

– Мужчины от природы созданы такими, что нуждаются в нескольких женщинах, и моногамия для них – насилие над природой. Ведь не существует даже мифов о мужской верности. Говорят, что ученые открыли мужской ген неверности, и он активизируется во время командировок, скандалов с женой. Исправлять природу, ломать – невозможно, нельзя.

Женой Шинкова была красивая брюнетка Инга. Но детей у них не было. Внешне семья мэра выглядела очень пристойно: они вместе ходили на приемы, банкеты, юбилеи и позиционировали себя благополучной парой. Инга по молодости работала в управлении образования, а последние пять лет занималась бизнесом – собственным салоном красоты, поэтому всегда была ухожена и хороша. Она любила мужа и молча терпела его похождения.

Конечно, работая во власти не один год, материально мэр себя не забывал и не обижал. Группа местных олигархов, в которую Шинков входил, разбогатела на приватизации советского индустриального наследия, каким был городской завод «Промсвязь», когда Шинков купил свои десять процентов акций почти за бесценок, остальное прихватили тогдашний губернатор и его замы. Уже потом были грозные и бесперспективные разбирательства прокуратуры, пытавшейся предъявить новым акционерам участие в финансовых махинациях. К счастью, руководство страны громогласно заявило, что итоги приватизации, даже если они и неправильные, пересматриваться не будут, и прокуратура, хоть и считала методы приватизации незаконными, отстала. Впрочем, пенять прокуратуре было не на кого – деньги любят везде, а воруют зачастую в таких масштабах, что и прокуратура работает не по закону, а по команде свыше.