— Все в порядке, девочки, — радостно приветствовал ихНиколай Николаевич.

— Полагаю, вы сможете скоро прибыть в родную редакцию. Будемвстречать вас с шампанским и цветами, как героев.

— Что случилось? — не поняла Римма.

— Я позвонил депутату Тетеринцеву, помощником которогоявляется этот жуткий тип Бондаренко, и попросил его избавить вас от назойливогогосподина.

Тетеринцев твердо обещал. Он очень удивился, узнав, что уего помощника уголовное прошлое. Депутата можно понять. Ему подсовывают впомощники разных типов, ведь он не обязан проверять прошлое каждого из них. Ондолжен доверять людям, — с воодушевлением говорил Глебов.

— А если они связаны друг с другом? — спросила догадливаяРимма, про себя подивившись доверчивости всегда осторожного шефа.

— Нет, — сказал, чуть запнувшись, Николай Николаевич. — Вотв это я не верю. Что общего может быть у бывшего уголовника с депутатомГосударственной Думы? Нет, конечно. Так не бывает.

— Вы сказали, что мы прячемся на вашей даче? — продолжаладопытываться Римма.

— Нет, — сразу же ответил Глебов, — не сказал. И несобирался говорить.

Мне важно, чтобы вас не преследовал этот тип, а где выпрячетесь — это уже другое дело.

— А если одним из людей, которые при мне сговаривались, ибыл депутат Тетеринцев, — предположила Римма. — Такого вы не допускаете? Чтоименно он один из заговорщиков?..

— Не допускаю, — даже повысил голос Главный. — Судя порассказу Рыженковой, там речь шла о какой-то банде, о заготовке оружия. Выдумаете, что депутат парламента, человек, выбранный десятками тысяч людей,может оказаться втянутым в такую аферу? Конечно, нет. Это все проделки егопомощников. У некоторых депутатов почти по сотне помощников, они не в состояниифизически контролировать всех. Это именно тот случай.

— Что нам делать? — упавшим голосом спросила Римма.Убежденность Ник-Ника ее не успокоила.

— Ждать, — строго ответил Глебов. — И не паниковать. Всебудет хорошо.

Сегодня найдем Кокшенова, приструним Бондаренко, завтраопубликуем в газете материал вашей пленки, и никто не посмеет вас и пальцемтронуть. Даже если депутат действительно замешан в афере.

Римма положила трубку, взглянула на Свету.

— Что случилось? — спросила та, поняв по лицу подруги, чтопроизошло нечто неприятное.

— Он все рассказал депутату, хозяину Бондаренко, — пояснилаРимма. — Я боюсь, что они смогут узнать, где мы прячемся.

— Думаешь, нам лучше отсюда уехать? — спросила Света.

— Да, — кивнула Римма. — Все может быть. И опасность грозитне только мне, но и тебе. Давай-ка собираться, вдруг Ник-Ник кому-нибудь ещепроболтался. Или его водитель расскажет. Я видела их лица, Света, это было такстрашно. А в руках у одного была петля, веревка. Хотел повесить или связать.Это чистой воды уголовники.

— Не рассказывай, — поежилась Света. — Я и так боюсь. А кудамы отправимся? Опять в Москву? Нас там могут найти. Думаешь, если вернешьсядомой, тебя не найдут? За квартирой бабушки уже наверняка следят.

— Бедная бабушка, — вздохнула Римма. — Хорошо хоть продуктыя оставила на два дня. Но сегодня вечером продукты кончатся. Что она потомделать будет, ума не приложу.

— У вас дверь хорошая, — напомнила Света, — может, поедем квам, прорвемся. А если там нет засады? Если все спокойно?

— Есть, — убежденно сказала Римма. — Никуда мы не прорвемся.Они нас могут прямо в подъезде зарезать. Нет, давай лучше уедем в Подольск.Отсюда электричка ходит. Там нас искать не будут.

— Почему в Подольск? — не поняла Света.

— Там живет моя школьная подруга. Раньше она жила в Москве,а когда замуж вышла, переехала в Подольск. Я у нее два раза была. Свой домик согородом.

Никто нас там искать и не догадается.

— Телефон ее помнишь?

— Конечно. Сейчас позвоню, — Римма прошла к телефону инабрал номер. На этот раз ей повезло. Трубку сняла подруга.

— Аня, здравствуй, — обрадовалась Римма.

— Римма, как дела? — еще больше обрадовалась подруга. — Тыоткуда звонишь?

— Из Москвы. Хотела сегодня к тебе приехать с подругой. Мыматериал готовим, как раз в ваших краях будем.

— Приезжайте, — радушно предложила подруга. — И мужобрадуется. Он говорит, что ты давненько у нас не была. И дети будут рады. Тытеперь у нас известная журналистка. Дорогая гостья.

— Я пока неизвестная, — пошутила Римма, — а вот если убьютна боевом посту, тогда на могиле напишут, что я известная журналистка.

— Типун тебе на язык, — засмеялась подруга, — приезжайобязательно. И побыстрее.

— Приеду. Ты только ничего не готовь специально. Мы к тебепросто так заскочим, на чай, — сказала Римма. Положив трубку, задумчивосказала:

— Иногда думаю, чья жизнь лучше устроена? Она в Подольскпереехала из центра столицы, на своем огороде возится, не работает. Зато у неемуж любимый, двое детей. А что бабе еще нужно, как думаешь, Света?

— Не знаю, — честно ответила Света. — Иногда тоже думаю,что, кроме семьи, не нужно ничего. В другой раз — что это тоже ущербнаякакая-то жизнь.

— И я не знаю, — призналась Римма. — А может, она умнее наси поняла что-то такое, чего мы с тобой понять не в силах. Мама мне говорила,что женщиной нельзя стать просто так, даже встречаясь с мужчиной. Женщинойстановятся только родив ребенка, всегда говорила мне моя мама. Значит, мы стобой еще не женщины, Света.

— Ладно, хватит бередить душу, — мрачно заключила Света. — Итак тошно.

Если решили, давай поедем.

— А у меня месячные завтра должны начаться, — вдруг сказалаРимма. — Я даже не представляю, как это у беременных там происходит. И в себеребенка носишь, своего ребенка. Здорово, наверно.

— Кончай трепаться, — потеряла терпение Света. — Замужвыйдешь, тогда сама поймешь, что здорово, а что тяжело. У меня тетя пятерыхродила. И не вылезала из кухни и ванной комнаты — всех обстирывала, одевала,кормила, воспитывала. И в пятьдесят лет умерла.

— А дети?

— А что дети. Они уже взрослые. У всех свои семьи. У одногодаже дочь на выданье. Но разве в этом дело? А моей тетки уже нет. Не выдержалатакой жизни.

Вот так-то.

— Не знаю, — задумчиво ответила Римма, — а может, в этомнаше предназначение. Быть матерью героя или гения. Ты бы хотела быть матерьютакого человека?