Возможно, он обращался лично к вам за помощью.

— Конечно, обращался, — сказал Сорокин. — Когда он собиралматериал про наркоманов, я дважды звонил в МУР, просил помочь ему с материалом.Когда готовил статью о разных фашиствующих группах, я звонил в ФСБ, просилразрешить его встречу с кем-нибудь из сотрудников, занимавшихся этой проблемой.И, наконец, когда Звонарев готовил материал про судей, он несколько раз ездил ив управление судебных органов Министерства юстиции, в Верховный суд и,по-моему, еще куда-то. Я ходатайствовал о пропусках. Вот насчет армии — этогоне знаю, он сам собирал материал про дедовщину, даже ездил в военнуюпрокуратуру. Был на пресс-конференции солдатских матерей. Но я никуда незвонил.

— Ясно. Еще один вопрос. Он был должен вам крупную суммуденег?

— И вы думаете, что я был заинтересован в его смерти? — небез иронии спросил Сорокин. — Или считаете, что решил поручить розыск убийцыспециальному эксперту в надежде вернуть хотя бы часть своих денег?

— Нет, — улыбнулся Дронго, — я ничего подобного не думаю.Просто хотел уточнить и эту деталь.

— Кто вам об этом рассказал?

— А разве это был секрет?

— Нет. Но вообще-то неприятно узнавать, что покойник должентебе крупную сумму и об этом все болтают в редакции.

— Не все, — успокоил его Дронго, — я случайно узнал об этом.Скажите, вы знали об особых отношениях вашего секретаря Виолы и погибшего СлавыЗвонарева?

— Здорово! — хмыкнул Сорокин, поправляя очки. — Значит, вами об этом успели доложить. Ну и профаны у нас работают. Все замечают и всерассказывают.

Полагаю, мне трудно будет определить, кто именно стучит нанас в ФСБ или в МВД.

Получается, что все стучат на всех.

— У меня специфический интерес, — напомнил Дронго. — И ячестно говорил людям, что пытаюсь найти возможных заказчиков убийства вашегосотрудника.

— Только этого не хватало, — вздохнул Сорокин. — Когда комне позвонит Бозин, я не смогу ему соврать.

— И не нужно, — сказал Дронго. — Я ведь собираюсь сейчасотправиться к нему. А вы не припоминаете, с кем именно в МВД и в ФСБразговаривал Звонарев, собирая материалы для своих статей?

— У Виолы все было записано. Я попрошу ее сделать для васвыписки.

— Вы не ответили на мой вопрос насчет Виолы и Звонарева, —напомнил Дронго.

— Я все знал. И про Виолу, и про их отношения. И про Валю, скоторой он потом встречался. Кстати, я хорошо знаю отца Вали, очень крупногохудожника.

— Вы можете позвонить Вале, рекомендовать меня? Или хотя быее отцу?

— Нет, это неудобно. Они очень переживают, — подумав,ответил Сорокин. — Мне бы не хотелось их тревожить лишний раз.

— Придется потревожить. Объясните им, что я частныйдетектив, действующий по вашему заданию человек, который пытается помочьследствию установить истину.

Они должны быть заинтересованы в этом не меньше нас с вами.

— Хорошо. Я позвоню сегодня вечером. Виолу я попрошу сделатьдля вас выписки. Куда вы хотите сейчас поехать?

— К Бозину, — ответил Дронго. — Меня очень интересуетследователь, который ведет дело погибшего журналиста.

— Хорошо, что он вчера мне не позвонил, — пробормоталСорокин, — иначе я выглядел бы сегодня в дурацком виде. И все же зачем вам сним встречаться? Вы думаете, это поможет вашему расследованию?

— Это традиция, оставшаяся у нормальных людей после романовАртура Конан-Дойля, — улыбнулся Дронго, — я имею в виду, что следователь,ведущий расследование, — абсолютный дурак или примитивный неуч, а частныйдетектив — почти совершенство и гений. Может, во времена Шерлока Холмса так ибыло. А сегодня — нет. Частный детектив не может иметь и сотой доли техвозможностей, которыми располагает государственный чиновник. Поэтому мнеобязательно нужно встретиться с господином Бозиным.

— Как вам будет угодно, — пожал плечами Сорокин и вызвал поселекторному аппарату Виолу. — Виола, — попросил он, — посмотри, с кемконкретно встречался Звонарев за последние несколько месяцев. Я имею в видуфамилии офицеров МУРа и ФСБ, их телефоны. Выпиши и принеси нам. Да, еще,пожалуйста, выпиши телефоны работников Министерства юстиции и Верховного суда,с которыми он договаривался о встрече. Если, конечно, эти фамилии у тебя есть.

— Хорошо, Павел Сергеевич, — ответила девушка.

— Она все сделает, — кивнул Сорокин. — Вы знаете, вы меняудивили. Вы здорово работаете. Такой объем информации за один день. Я даженачал вас ревновать к редакции. Может, вы будете приходить к нам раз в месяц ирассказывать мне последние новости о коллективе? — сказал он и первый раз завсе это время рассмеялся.

— Не уверен, что мне все будут докладывать, раскрыватьсекреты, — пробормотал Дронго, — тут все-таки исключительный случай. Так выможете дать мне телефон Бозина?

Сорокин раскрыл лежавший на столе блокнот и продиктовалтелефон. Дронго попросил разрешения и набрал номер следователя по особо важнымделам. Трубку снял сам Бозин.

— Арсений Николаевич? — спросил Дронго.

— Да, кто со мной говорит?

— Говорят из редакции «Московского фаталиста». Вчера выспрашивали обо мне. На другом конце провода молчали.

— Вы меня слышите? — спросил Дронго.

— Слышу, — глухо ответил Бозин. — И даже знаю, что вы неитальянский журналист. Что вам угодно?

— Простите, что вы сказали?

— Ничего. Мы тоже умеем работать. Вы слишком известны, чтобываше появление в редакции «Московского фаталиста» осталось незамеченным. Я безтруда выяснил, что никакого Дино Конти в природе не существует. Для этогодостаточно было позвонить в ФСБ и узнать, что Сорокин уже давно ищет частногодетектива, которому хочет поручить параллельное расследование. Вы ведь нектоДронго? Не так ли?

— Кажется, моя популярность начинает играть со мной злуюшутку, — пробормотал Дронго. — Когда я могу к вам приехать?

— Когда угодно, — ответил Бозин. — Буду рад с вамипознакомиться.

Дронго положил трубку, посмотрел на Сорокина.

— После вашего расследования уйду на пенсию, — пообещал он.— Невозможно работать. Все узнают о моем появлении в редакции уже на следующийдень.

Проснувшись утром, Римма с ужасом заметила, что на часахпочти десять.

Разбудив подругу, она помогла Свете убрать белье, подушки.На кухне они скромно похозяйничали — поставили чайник и разрешили себе взять изхолодильника два яйца на завтрак. В половине одиннадцатого девушки уже звонилипо мобильному телефону Кокшенова. И снова никто не отвечал. Отчаявшиеся подругипозвонили Глебову.