– А нечего, – заявила хозяйка. – Эта Лена, вотуж странная, в сарайчике у Майки все перевернула. Паспорт искала. Подушкувскрыла, матрас прощупала, во все щели заглянула, бабкин хабар перетрясла,сумку ее наизнанку вывернула, а потом увезла Пелагею Андреевну на своей машине.

– И куда они направились?

– Небось в больницу.

– Но точно вы не знаете?

– Нет.

– Не спрашивали?

– Зачем?

– Из простого любопытства, – вздохнула я.

– Суворова мне чужая.

– Все равно интересно.

– Нет! – гаркнула хозяйка.

– Что же вы не позаботились о Плюшке? –укорила я бабу. – Собачка голодная и больная.

– Может, мне ей еще и колыбельную спеть? –ядовито поитересовалась та.

– Но Пелагея просила присмотреть за еепитомицей! И она вам заплатила за все лето, но не дожила до конца срока!

– А ничего она... – начала было Мария Ивановнаи вдруг захлопнула рот.

Я с интересом уставилась на хозяйку.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Разговор окончен, – отрезала собеседница.

– Нет, милейшая, только начат! – прошипела я ивынула из сумочки удостоверение частного детектива.

Дизайн корочек мы с Ниной придумали сами. Онибордово-красного цвета, с одной стороны украшены золотым российским гербом, сдругой – буквами «АКР». Аббревиатура расшифровывается просто: «Агентство Косарь– Романова», но на некоторых людей наш документ действует парализующе.

– О господи... – прошептала Мария Ивановна. –Вы не из больницы.

– Полковник Романова, – ледяным голосомзаявила я.

Хозяйка начала креститься.

– У меня к вам есть ряд вопросов, – танкомнаехала я на хитрую бабу. – Хотела узнать, как к вам на лето попала Суворова,но вы рассказали только про утро, когда она заболела. Кстати, Лена нашлапаспорт Пелагеи?

– Да, да, – закивала Мария Ивановна.

– Я тоже так подумала, в клинику бездокументов не примут.

– Да, да, да.

– Но в больнице в графе «адрес» указаноОпушково!

– Да.

– Значит, Пелагея прописана в деревне. Кактакое получилось? Один раз вы ушли от ответа, спрашиваю вновь: коим образомПелагея Андреевна здесь очутилась?

Мария Ивановна встала, обронив:

– Пить хочу...

– Потом напьетесь, – схамила я. – Отвечайте напрямо поставленный вопрос! Немедленно! Или я оформлю арест!

– Доченька, родная, – запричитала тетка, – яни при чем! Это Ирка удумала, вторая Костикова жена... А первая дурабеспросветная, из-за нее все и получилось... Вечно Ларка куда не надо нос сует!Вот безмозглая! Бедность нас подтолкнула, а Пелагея согласилась... У нее сголовой странности творились – то хорошо соображает, то вообще никуда...

Я хлопнула ладонью по столу.

– Где Ира?

Мария Ивановна вздрогнула.

– В городе. Ремонт в квартире делает. Я покаодна, Лариску вон отправила. А то взяла моду на целое лето к бывшему мужуявляться и на шее сидеть! Нахалка! И дура!

– Хотите, чтобы вас арестовали?

– Ой, деточка! Конечно, нет!

– Тогда рассказывайте, что здесь произошло. Попорядку! И не лгите. Я вижу, когда человек неправду говорит. Соврете хоть самуюмалость, тут же наручники надену и на глазах у соседей уведу, – пригрозила ясобеседнице.

И Мария Ивановна, безостановочно крестясь,стала каяться...

Вторая жена Кости, тихая женщина по имени Ира,работает патронажной медсестрой, посещает одиноких стариков, делает для нихпокупки, помогает по дому. Служба не слишком хорошо оплачивается, но Иринупривлекает относительно свободный график работы – ее подопечным без разницы,пришла помощница в девять или в одиннадцать. И старики и старухи делают Ирочкеподарки. Причем дают подчас довольно дорогие вещи – пожилым людям не хочется,чтобы после их смерти любимые серебряные ложки или часы, которые передавалисьиз поколения в поколение, сгинули на помойке. Только не подумайте, чтомедсестра Елисеева способна на воровство, без спроса Ира ничего не возьмет. Онапросто начинает восхищаться понравившимся ей предметом и, как правило, получаетего в свое пользование.

Два года назад Ирину приставили к ПелагееАндреевне Суворовой. Старушка жила одна в очень хорошей квартире. Медсестра несмогла скрыть зависти при виде хором, сама-то она с мужем и сыном ютится внебольшом домике в Подмосковье, а бабка жирует на ста квадратных метрах. Кудаей столько? Пелагая пользуется лишь одной спальней и кухней. Ведь несправедливоже!

Каждый раз, когда Ира приходила к Пелагее, ееобуревали одни и те же мысли: вот отправится бабуля на тот свет, кому отойдетшикарнейшая жилплощадь? В отличие от многих стариков Суворова немного о себерассказывала, но из ее скупых слов Елисеева поняла: Пелагея никогда не былазамужем, детей не имеет, впрочем, ближайших родственников тоже. Бабкасуществовала на скромную пенсию, и из живых существ около нее обреталась лишьсобачка Плюшка. Щенка Пелагея подобрала год назад – пошла в поликлинику инаткнулась на крохотное существо, ковылявшее по улице.

Ира сделала выводы из услышанного и сталаприходить к Пелагее каждый день. В конце концов старуха оттаяла, сталажаловаться ей на свое одиночество, а медсестра предложила:

– Давайте я оформлю над вами опеку!

– Это что? – заинтересовалась Пелагея.

Ира в ярких красках расписала ожидающиеСуворову блага.

– Буду вас кормить, поить, одевать, любить, авы мне квартиру завещаете.

Пелагея ничего не сказала. Но через неделю,когда Ира снова пришла, вдруг спросила:

– А ты сама где живешь?

– У свекрови, – ответила Ирина, – за городом.

– Хочешь, площадью поменяемся? – спросилаСуворова. – Но формально, фактически каждая на своем месте останется. Денег я стебя не возьму. Мне присмотр нужен, только мной заниматься будешь, уйдешь сработы.