Через двадцать минут Настя знала, что держит в руках данныепо Энской области. Лена оказалась настолько любезна, что поискала еще кое-какиецифры, правда, теперь работа шла легче, потому что известно, по крайней мере, окакой области идет речь. Еще через два часа неподписанный листок открыл НастеКаменской все свои секреты.

* * *

Юра Коротков нежно поцеловал Люду в плечо и стал одеваться.Ему очень не хотелось уходить от нее, но остаться он не мог.

Натянув брюки, он подвинул кресло к окну и сел рядом сдиваном, на котором лежала женщина.

– Послушай, Люся, – вдруг начал он. – А тыуверена, что Ирина не спала с Павловым?

Людмила резко приподнялась с подушки.

– Ира? С Павловым? Да ты с ума сошел! Надо совсем незнать ее, чтобы предположить такую глупость.

– Ну, я ведь и не знаю, – мягко заметилКоротков. – Понимаешь ли, Павлов утверждает, что они были любовниками и ончуть ли не разводиться собирался.

– Ерунда, – уверенно сказала Люда. – Выбросьэто из головы.

– Он говорит, что очень любил Ирину, – настойчивопродолжал Юра. – Зачем ему врать?

– Ну да! – фыркнула женщина, вставая изаворачиваясь в простыню, как в индийское сари. – Очень он ее любил! Ябыла вчера в министерстве, видела его с какой-то красоткой. Как он на неесмотрел! – Она выразительно закатила глаза. – Едва неделя прошла, какИру похоронили, а он эту кобылку был готов хоть сейчас в стойло вести.

Она ласково взъерошила ему волосы.

– Не морочь себе голову, дружок. Ирка была влюбчива, ноочень, повторяю, очень разборчива.

Юра удержал ее руку, прижал к щеке.

– А что за красотка? Министерская?

– Судя по тому, что они всей толпой вываливались иззала после брифинга, наверное, журналистка. Очень заметная, яркая. Если бы онаработала в министерстве, наши мужики давно бы ее заметили, а наши дамы уже всекосточки ей перемыли бы. Тебя покормить?

– Покормить, – благодарно ответил Юра. Когдаприходишь домой в час ночи, лучше тихонько раздеться и лечь, а не греметь накухне посудой и не будить раздраженную твоим отсутствием жену.

Уже стоя в прихожей, Юра сказал:

– Люся, а давай подождем, когда дети подрастут, ипоженимся.

– У тебя терпения не хватит, – засмеяласьона. – Но я подумаю.

* * *

Заказчик и Организатор ужинали в валютном «Пицца-Хат».Заказчик был деловит и энергичен, Организатор, напротив, рассеян и болезненновял.

– Твой парень не очень чисто сработал.

Таков уж был характер Заказчика: даже если он хвалил илиблагодарил, всегда старался найти повод хотя бы для маленького упрека.

– Он не мой. Я его никогда не видел. Все черезпосредников.

– Сегодня ровно две недели, и пока все тихо. Более илименее. Так что будем надеяться, что обошлось.

Заказчик ронял короткие фразы, тщательно пережевывая горячуюпиццу.

– А карточки?

Организатор поднял на собеседника больные глаза, в которыхзастыла безнадежность. Конечно, для Заказчика важнее всего рукопись, и он-томожет успокоиться, потому что рукопись они раздобыли. А для него, Организатора,значение имеют только карточки, и даже не все, а одна, всего лишь одна, накоторой крупными печатными буквами стоит его фамилия. Боже мой, какой позор,какой позор его ждет, если узнают… Добро бы еще статья была хозяйственная,тогда можно было бы отбрехаться, мало ли хозяйственников сегодня реабилитируют:мол, они опередили свое время. Вот хоть Стародубцева взять.

– А как же карточки? – повторил он.

Вопрос Заказчику не понравился. Он понимал, что карточки –его упущение. Надо же было ему запамятовать о такой ерунде! Дела из архиваизъял, а про карточки вспомнил спустя несколько месяцев. Эта сучка припугнулаего фотокопиями, но поди проверь – не врет ли. Может, и нет никаких фотокопий.Чтобы их сделать, надо, по меньшей мере, перебрать все карточки вручную, весьмассив за несколько лет. А потом еще ухитриться остаться в картотеке одному,без свидетелей. Слишком сложно. Пожалуй, все-таки это блеф. Но даже если и нет,ему, Заказчику, уже все равно. Пусть найдут эти копии, пусть будет скандал.Ему-то что? Главное, скандал возникнет не по его вине, не из-за рукописи,первая волна пойдет не от него. Стало быть, с него и взятки гладки. А они, этисытые политиканы, пусть сами расплачиваются за прошлые грешки. Так что черт сними, с карточками этими. Дома у Филатовой Исполнитель их не нашел. Тот, когоподкупили, чтобы порылся в сейфе и в столе, тоже вернулся пустой. Ну, не совсемпустой, рукопись принес. Но фотокопий не нашел. Скорее всего их и в природе-тоне существует.

– Не беспокойся, – уверенно ободрил онОрганизатора. – Их никто искать не станет. Пока была опасность, что выйдеткнига, была и опасность, что начнут копать. Но книга-то не выйдет. Так что списпокойно, старый развратник, – сыто хохотнул Заказчик.

– Какой уж тут сон, – пробормотал Организатор, сотвращением отставляя тарелку и наливая в бокал белое французское вино. –Ковалев со своей бандой вздохнуть не дает. Половину депутатов завербовал, будетсвоего шефа в премьеры пропихивать на съезде. А наша задача – сохранитьнынешнего премьера, мы с ним вроде как в одной команде. Вот и воюем.

– Как твоя блондиночка? Все еще с тобой? А то, может,уступишь? – ехидно поинтересовался Заказчик. – Она для тебястаровата, ты ж у нас любитель молодого тела.

– Оставь, ради бога, – с тихой тоской сказалОрганизатор. – И без тебя тошно.

В пятницу Петровку опять почтил визитом Павлов.

– Что нового, Анастасия Павловна? Я свое слово держу,сегодня никуда не тороплюсь, так что вы мне – о ходе расследования, а я вам –об Ирочке.

Настя старательно рассказала ему, какие интересные открытиясделали Доценко и Лазарев, работая по версии «Интерпол». Из Карабаха турецкиеэкстремисты-террористы получали оружие, расплачиваясь за это наркотиками.Вполне возможно, что Филатову убили, пытаясь запугать Идзиковского, которыйслишком близко подошел к группе российских граждан, выполняющих рольпосредников. В ответ Павлов предался лирическим воспоминаниям.

– Ирочка очень тяжело переживала разрыв с мужем. Дажехотела бросить диссертацию, хотя уже вот-вот должна была выходить на защиту.Для нее тогда все потеряло смысл: и работа, и любовь. Она ведь стихи писала, вызнали об этом?

– Нет, нам никто этого не говорил.

– Вот видите. Она скрытная была, ни с кем своимипереживаниями не делилась. Это уже потом, много лет спустя, когда мы сталипо-настоящему близки, она дала мне почитать кое-что из того периода. Вот,например: