Он затравленно кивнул.

– А потом? Что вы сделали потом? Сняли с них копии?

– Нет. – Антон глубоко вздохнул, как перед прыжкомв воду. – Я только выписал фамилии следователей и подследственных и номерастатей. Честное слово, это все.

– Кто же вам позволил это сделать?

– А… – Антон обреченно махнул рукой. – Меня тамвсе знают, никто за мной не присматривал.

– Где сейчас эти списки?

– Не знаю. Я Ирине Сергеевне отдал.

– И, конечно, никаких фамилий не помните?

– Только следователей, и то не всех, а тех, чьи фамилиичаще всего встречались. А подследственных, конечно, нет.

– Пишите, что вспомните. – Настя протянула емубумагу.

Пока Антон вспоминал фамилии следователей, Настя разыскалапо телефону Мишу Доценко и попросила его срочно приехать.

– Антон, вам придется задержаться здесь. Сейчасподъедет наш сотрудник, поможет вам восстановить фамилии подследственных.

– Но я же сказал: не помню.

– Это вам кажется, – усмехнулась Настя. – Насамом деле вы просто не умеете вспоминать. А Михаил Александрович специальноэтому учился.

Антон сидел насупившись. «Переживает, – сочувственноподумала Настя. – Выполнил просьбу научного руководителя на свою голову».

– Послушайте, – вдруг заговорил Антон, – уменя в октябре защита диссертации. Если мне будут объявлять выговор, можносделать так, чтобы не до защиты, а после?..

– Перестаньте, Антон. – Настя рассердилась. –Что вы как ребенок, честное слово! Никто не будет объявлять вам выговор, никтоничего не узнает. Вы что, первый день в милиции?

Антон неопределенно покрутил головой, но немного успокоился.Убрав со стола все бумаги и заперев их в сейф, Настя оставила адъюнкта в своемкабинете и отправилась к Гордееву.

– Порядок, Анастасия, – с облегчением сообщилон. – Рудник никуда не улетел. Посадил жену на самолет и вернулся в город.

– В отпуск отправил? – Настя задала вопросавтоматически, мысли ее были далеко от Рудника и тем более от его жены. Ноответ Гордеева заставил ее чуть не подпрыгнуть.

– В Энск. Наверное, к родителям. Они же оттуда в Москвугода полтора как приехали.

Славный город Энск! Не слишком ли часто ты упоминаешься впоследние дни? Настя поделилась с начальником своими сомнениями.

– Может быть, Рудник знаком с Павловым? Это можно былобы красиво использовать. Ты сказала Павлову, что уходишь в отпуск?

– Да. Как мы договорились.

– Отлично. Значит, поступим таким образом…

* * *

Вернувшись к себе, Настя из-за двери услышала возбужденныеголоса. В кабинете чуть ли не в обнимку хохотали Антон и Миша Доценко.Оказывается, они вместе учились в Омской школе милиции и теперь веселовспоминали юношеские проказы. Да, папуля, как всегда, прав, подумала про себяНастя, всюду натыкаешься на своих. Хорошо еще, что Павлов не успел обрастизнакомствами в московской милицейской среде. Это сильно затруднило бы работу.

Она положила перед собой послужной список Павлова. Юрист пообразованию, работал в партийных и советских органах, в 1986 году назначен вУВД области на должность начальника следственного отдела. Кому могла прийти вголову такая идея? Впрочем, чего удивляться, в то время считалось нормальным«бросать» партработников на любые руководящие должности «для укрепления». Сталобыть, Павлов в следственно-розыскном деле разбирается мало. Он –непрофессионал. Он по специальности – начальник. А по стилю мышления – типичнаябаба в штанах. Настя очень любила замечательный рассказ Аркадия Аверченко«Ложь», часто его перечитывала. Жизнь показывала, что известный сатирик был прав:женщина, чтобы скрыть малозначительный пустяк, возводит целую Эйфелеву башнюлжи, причем делает это неумело, конструкция каждую минуту грозит обвалиться, иона подпирает ее еще большей ложью, увязая в обмане, как муха в капле меда.Мужское же мышление отличается тем, что они предпочитают недосказанную правду ине рискуют быть разоблаченными на ерунде. Итак, Александр Евгеньевич, какую жеправду вы хотите замаскировать байками о неземной любви?

Зашел Коля Селуянов, попросил клей и ножницы. Пока Настя рыласьв столе, он подошел к распахнутому настежь окну, выглянул на улицу.

– Аська, а где твой поклонник? Что-то я его сегодня невижу.

– Какой поклонник?

– Тот, что тебя после работы вчера дожидался. Ипозавчера я его видел.

– Ты не шутишь?

Настя привыкла к бесконечным розыгрышам и подначкамСелуянова. Но сейчас у нее от тревожного предчувствия заныл желудок.

– Коля, я серьезно спрашиваю. У меня нет никакогопоклонника, у меня вообще никого нет, кроме Лешки. Но Лешку ты знаешь.

– Значит, кому-то на хвост наступила. Помощь нужна?

Известный шутник и балагур Коля умел мгновенноперестраиваться, чутко улавливая грань между игрой и реальной опасностью.

– Я… не знаю…

Настя растерялась. Она и в самом деле не очень хорошопредставляла себе, что надо делать в таких случаях. Ах, какая она была дура,негодовала на Колобка, недоумевала, почему он держит ее на привязи, почемупрячет от всех. И вот он перестал ее прятать, он «отдал» ее Павлову, а она,оказывается, ничего не умеет…

– Погоди, не дергайся. Я сейчас.

Коля быстро вернулся, позвякивая связкой ключей.

– Колобок сказал, чтобы я отвез тебя на квартиру к егосыну, они сейчас все в деревне. Сначала к тебе домой, соберешь вещи, и отправимтебя в отпуск. Да не бойся ты, – добавил он, видя Настино побледневшеелицо. – Оторвемся. Не в первый раз.

Настя Каменская боялась напрасно. Весть об уходе в отпускуже достигла нужных ушей, и за ней, как за человеком, выбывшим из игры и болееопасности не представляющим, решили не наблюдать. Услуги частных фирм стоятдорого, нечего деньги впустую выбрасывать.

* * *

У Гордеева-младшего квартира была просторной, с удобнойпланировкой, большой квадратной прихожей. Селуянов поставил на пол большуюдорожную сумку, критически осмотрел дверной замок, заглянул в комнаты.

– Располагайся, отдыхай. Колобок велел передать, чтобыты не стеснялась. Ну, я пошел.

Проводив Колю, Настя начала распаковывать свой багаж.Вытащила яркие красивые майки, юбки, две пары светлых модных брюк, три коробкис обувью. У нее, зимой и летом ходившей на работу в одних и тех же джинсах, былхороший гардероб, постоянно пополняемый живущей за границей матерью. Вещи этиНастя не надевала, но обожала примерять и крутиться перед зеркалом.

Разложив одежду на стульях, она вытащила из большой сумкисумочку поменьше. В ней Настя захватила с собой то, что ее отец называл«игрушками», мать – забавным хобби, а сама она – лучшим в мире развлечением.Расставила на столе многочисленные флакончики, баночки, коробочки, замшевыефутляры. Рядом положила несколько толстых, прекрасно оформленных журналов.Сегодня она слишком устала. Она займется этим завтра.