накренились, из-под них выпорхнули покрывала, циновки, какое-то легкомысленное девчачье бельишко… Все это разномастными лоскутами затрепетало в воздухе и в доли секунды было унесено вдаль. В ту же сторону кривобокими колобками покатились вещмешки.

— Борзо, борзо! — поторапливал научник.

Кто-то из девушек свернул, чтобы подхватить удиравшие пожитки, но Гуля уцепилась в ее руку и потащила в убежище.

— Все под крышу! Живее! Вещи бросаем!

Ей некогда было даже комсомольский Устав процитировать. Да и не ко времени бы он пришелся.

Спортсменки заскочили в зальчик, с разгону едва не ссыпались в яму, где блестел хрустальный параллелепипед с мертвецом. Вранич, опасаясь не столько за их жизни, сколько за сохранность мумифицированной находки, загнал весь бывший гарем в боковой коридор, отрытый приснопамятным Аркадием Христофоровичем. Приказал сознательной Гуле впредь до отбоя тревоги никого оттуда не выпускать.

Последним приволокся Павлуха, он тянул за собой «Гочкис» и коробки с патронами. Воинская дисциплина не позволила ему бросить арсенал. Вранич поблагодарил его за самоотверженность. Павлуха взял под козырек и хотел выскочить за вторым пулеметом, винтовками и гранатами, которые еще лежали на месте снесенной ветродуем палатки, но Вранич настрого запретил ему покидать крепость.

— Дуновение весьма сильно. Вы загинете…

Только твердокаменное укрепление, обнесенное песчаным буфером, могло выдержать этот натиск. Внутри, за кирпичными стенами, было тихо, лишь доносились завывания свирепствовавшей бури.

Внезапно разом возопила вся славная команда «Бепул киз»:

— О-о-о! Кани у-у-у?

— Что имаете тамо? — подскочил научник.

Девушки, не дожидаясь позволения, высыпали из коридорчика.

— Нас семь! — Гуля для наглядности пересчитала всех по пальцам. — Алия пропала!

— Алия? — Павлуха, преисполнившись отваги, побежал на выход, но уткнулся в преграду.

Буря закидала проем ворот песком до самого верха. Павлуха схватил лопату, Вранич присоединился к нему, хотя и понимал, что выходить сейчас из крепости — смерти подобно. Не найдут они Алию в такой коловерти, еще и самих заровняет… Но не мог он, потомственный балканский аристократ, смалодушничать.

Когда пробились сквозь рыхлый, подло оползавший под лопатами барьер, ураган уже стихал.

— Найдите ее! — умоляла инструктор Перепелкина.

— Сидите овде… здесь, — кинул через плечо научник. — Из фортеции ни шагу. Мы идемо двое.

Они с Павлухой вышли на поверхность, напоминавшую лунный ландшафт из фантастических романов про путешествия на другие планеты. Все взрыто, кругом борозды, кратеры… и никаких свидетельств лагеря, который еще пятнадцать минут назад был разбит возле крепости. Ни юрт, ни палатки, ни кострища, ни бочки с водой, ни верблюдов, ни лошадей…

— Хрен с ними, с верблюдами! — заключил Павлуха. — Идемте Алию шукать!

Он не позволял себе усомниться в том, что она уцелела, хотя изуродованная пустыня одним своим видом убеждала в обратном.

— Жах! — проговорил научник. — Аще она и переживела, то се буде чудо…

Они отошли от ворот метров на сто.

— Вы ведаете, где она может обретаться?

Павлуха ведал очень приблизительно. Он помнил, что Гуля отрядила Алию за хворостом, но куда именно та направила свои маленькие стопы?

Он внес предложение:

— Давайте разделимся. Вы ходите тудой, а я сюдой. Ежели чего — кличьте.

Разошлись. Павлуха вышагивал, как цапля по болотине, с осторожностью вытягивая ноги. Прощупывал черенком лопаты песок вокруг себя. Боялся найти схороненную ураганом Алию и вместе с тем с ума сходил от желания поскорее ее обнаружить — живую или мертвую.

Да вот же она! Лежит, забившись в саксаул, паранджа жгутом обмотала ноги.

— Э-эй! Я туточки! Бегу!

Проваливаясь, допрыгал до нее, отбросил лопату.

— Алия! Слышь меня, нет?

Она что-то простонала.

— Знаю, знаю! Гуторить не могешь, но это ничего. Немая жинка — по мне даже лучше. Я их, балакучих-то, не люблю… Дай-кось, гляну, ты в порядки али как?

Он взялся за чачван, чтобы отдернуть его, но Алия прижала сетку к лицу и застонала громче.

— Да ты не боись! — увещевал ее Павлуха. — Я только краешком гляну. Ежели подряпалась, надо кровь унять и все такое… Да и какая тебе разница? Я ж видел, что личико у тебя — прям загляденье! Не жмись, покажи!

— Прекратить! — одернул его незаметно появившийся Вранич. — Не сметь затрагивать!

Павлуха разочарованно отступил от своей ненаглядной, прошипел с сердцем:

— «Не сметь, не сметь…» Тоже мне сатрап выискался!

Научник или не расслышал этой эскапады, или, что скорее всего, пропустил ее мимо ушей. Он подал руку девушке, которая постепенно приходила в себя и уже не лежала, а полусидела на песке.

— Ступать можете?

Она без уверенности кивнула. Опираясь на руку Вранича, попробовала встать, охнула, припала на левую ногу.

— Ясно. — Серб с рыцарской решимостью подхватил ее, как пушинку, и понес к лагерю.

Она не сопротивлялась, доверчиво льнула к нему, обвив руками его кряжистую шею. Павлуха, обуреваемый ревностью, по-кроличьи запрыгал рядом.

— Дайте, я понесу! Мне в самый раз будет, а вы старенький, надорветесь…

Будь Вранич не занят ношей, отвесил бы молокососу за «старенького» хороший подзатыльник, а так лишь просопел негодующе что-то отдаленно схожее с «Гряди вон, идиот!»

Гуля-Гюльчатай и ее окружение нарушили запрет и ждали около крепости. Вранич, довольный, что стихия не погубила никого, воздержался от попреков и уложил Алию головой на бугорок, как на подушку.

— Погодно? То е… комфортабельно?

Она опять ответила кивком, теперь уже уверенным.

Ее подружки сбежались к ней, протянули руки, чтобы раскутать. Она показала сперва на Павлуху, топтавшегося недалече, потом на свою ногу. На ней не было сникеров — слетели или сама сняла. На левом подъеме виднелся сочившийся красным порез.

Ханши загомонили, кто-то оторвал от паранджи кусок хлопчатой ткани и сделал перевязку.

Гуля подступила к Враничу.

— Вода нужна. Рану промыть, попить…

Но буря уничтожила все, что не успели затащить под кровлю. Лагерь лишился съестного, а воды осталось только с четверть ведра (оно стояло в гробнице, и серб, изучая саркофаг, макал в него тряпочку, которой стирал с хрусталя грязь).

— Одвратно, — охарактеризовал ситуацию научник. — Нема воды, нема живота.

Это он высказался, как сама очевидность. Все и так понимали, что без питья в пустыне не протянуть и двух суток.

Павлуха откопал свою трехлинейку, потянул затвор, тот не поддавался.

— От чертяка!.. Заел. Вечером прочищу.

Серб достал из карманов револьверы, они были в исправности.

— Пойду до йезера. Станция, може статься, еще нетакнута.

— Я с вами! — вызвался Павлуха. — И пулемет захвачу. А то вдруг басмачи?..

Но пулемет, по настоянию Вранича, поставили в воротах — чтобы остающемуся в крепости женскому гарнизону было чем защититься. Павлуха наскоро объяснил Гуле, куда совать патроны и на что давить.

— Мы швыдко-швыдко! Туда и назад. Воротимся с водой, вот увидите…

Напрасно научник уповал на то,