Мёртвые не возвращаются.

Нет, нужно сменить тему.

– Так ты говоришь, что-то взяла?

Корали колеблется, но всё-таки лезет в рюкзак и достаёт красную бархатную коробочку.

– Я не хотела её брать. Честно. Просто шарила по карманам плаща, искала какую-нибудь подсказку, кому он может принадлежать. Нащупала это и в ту же секунду увидела женщину. А потом мы бросились бежать, и я даже не осознала, что оно всё ещё у меня в руке.

Только сейчас я понимаю, что Корали не похожа на себя: постоянно кусает губы, хотя на них уже живого места нет, под глазами тёмные круги…

– Ты смотрела, что там? – спрашиваю я.

Корали молча кладёт коробочку на разделяющий нас стеклянный столик, подталкивает в мою сторону. Та чуть шире ладони и куда тяжелее, чем я ожидал.

Касаюсь пальцами ворсистой ткани, тяну. И крышка открывается.

Я беззвучно хватаю ртом воздух.

Даже в тусклом свете фонаря содержимое коробки блестит и мерцает, как рождественская ёлка.

Что в коробочке

1. Пара блестящих бриллиантовых серёжек.

2. Нитка жемчужных бус с мою руку длиной.

3. Золотое колечко с синими камнями, которые Корали называет сапфирами.

4. Рубиновый кулон-сердечко, свисающий с серебряной цепочки, как спелая клубника с росистого стебля.

5. Изящные серебряные часики, обрамлённые мелкими бриллиантами.

6. Золотой кулон в форме павлина: перья покрыты изумрудами, рубинами и бессчётным количеством сапфиров.

Разложив сокровища на столике и внимательно рассмотрев каждое из них, я поднимаю глаза на Корали.

– Думаешь, они настоящие?

– Ну, они точно тяжёлые, – отвечает Корали. – И блестящие. Кое-что выглядит очень древним. Так что если и не настоящие, то очень крутые подделки.

Я снова беру нитку жемчуга, пропускаю сквозь пальцы: гладкий, округлый.

– И ты считаешь, та женщина видела, как ты взяла коробку, и каким-то образом тебя выследила?

– Да.

– И две ночи подряд стояла у тебя под окном?

Корали кивает.

– Тогда почему бы просто не оставить драгоценности на крыльце или где-нибудь ещё? Может, получив своё, она уйдёт?

– А если их найдёт Адина? – цокает языком Корали. – Или та женщина поднимется за коробкой на крыльцо, а Адина услышит и вызовет полицию?

– В таком случае почему бы тебе не вызвать полицию? Или прямо сейчас туда не пойти?

Корали цепенеет, качает головой.

– В полицию? Да ты сам подумай, Итан! С чего бы той даме нести украшения в старый заброшенный дом? Только если она сама их украла и решила спрятать. Будь эти штуки её собственностью, она бы первым делом заявила о краже. И представь, тут как раз заявляемся мы с историей о таинственной незнакомке, прячущейся где-то с полной коробкой драгоценностей! Да они сразу подумают, что мы врём. Кем бы она ни была, наверняка эта женщина уже нашла себе новое убежище. И в полиции решат, что это я всё украла. Они же меня в тюрьму посадят, Итан!

– Ладно, ладно, – бормочу я, вскидывая руки. – Ты права, никакой полиции. Но что-то же мы должны сделать! Нужно кому-нибудь рассказать. Эти украшения могут стоить кучу денег. И если кто-то знает, что они у тебя, и хочет их вернуть, ты в опасности.

– Я знаю, – шепчет Корали, окончательно сжимаясь в комочек.

В этот момент меня окликает мама, и мы как можно скорее убираем драгоценности обратно в коробку. Едва Корали успевает положить её в рюкзак, как мама открывает дверь.

– Дети, уже поздно. Корали, хочешь, дедушка Айк отвезет тебя домой?

Но, бросив взгляд на Корали, я понимаю, что дом – последнее место, куда ей хочется.

Когда мы с дедушкой Айком, высадив Корали, возвращаемся домой, я ещё полночи ворочаюсь с боку на бок, переживая за неё и пытаясь убедить себя, что никогда не считал женщину, которую мы видели, призраком.

Вера в призраков опасна. Она порождает беспочвенные надежды.

Я не имею права забывать, что Кейси больше нет.

Тебе с ней не быть. Тебе больше никогда с ней не быть.

На следующее утро я поднимаюсь рано и, оседлав велосипед, качу к дому Корали. Не стоит ей ездить в школу одной.

Проезжая дом Блэквудов, притормаживаю, оглядываюсь – ничего. Не считая закрытой двери, ни единого признака, что кто-то бывал там с момента нашего бегства. Корали права: женщина, которую мы видели, наверняка давно ушла.

Больше я не останавливаюсь до самого дома Джессапов и, только увидев Корали, вздыхаю с облегчением. Но стоит ей подойти ближе и откинуть косички с лица, я понимаю, что глаза у неё опухшие.

– Не выспалась?

– Да, не особенно.

– Я тоже.

Корали взбирается на велосипед, и мы едем – гораздо медленнее обычного.

– Она приходила снова? – спрашиваю я.

– Не знаю. Я закрыла шторы, как только вернулась.

* * *

Мы опаздываем в школу, потому что у Корали нет сил крутить педали. Пол-урока естествознания она клюёт носом, пока мистер Чарльз не будит её и не грозится задержать на обед.

– Тебе стоит почаще засыпать на уроке, – хмыкает Сюзанна, услышав звонок на перемену. – В классе сразу такая приятная атмосфера.

Но Корали и бровью не ведёт, так она устала.

За обедом мы занимаем стол, за который обычно никто не садится, поскольку, как его ни поверни, он всё равно качается, – по крайней мере, точно никто не прервёт.

– Ну, – спрашиваю я, – что будем делать? Надо кому-то рассказать.

– Знаю, – отвечает Корали, развернув свой сэндвич и откусив крохотный кусочек. – Так что сегодня после уроков – прямиком к Мак.

* * *

Едва заметив, как расстроена Корали, Мак тотчас же вешает на дверь табличку «Вернусь через 15 минут», ведёт нас в библиотеку и внимательно выслушивает рассказ о вылазке в дом Блэквудов: как Корали почувствовала, что уже бывала там, как, стоило ей только коснуться коробочки, появилась женщина и как, вернувшись домой и открыв эту злосчастную коробку, Корали не могла поверить своим глазам.

Мак ничего не говорит, но хмурится всё сильнее, особенно узнав о том, что та женщина стояла прямо у Корали под окном.

– Ну и дела, – ворчит она, подавшись всем телом вперёд, когда Корали наконец заканчивает.