– Почему бы тебе не поделиться новостью? – спрашивает его мама, едва мы склоняемся над добавкой. Родди безучастно поднимает голову. – Ну, что сказал учитель физкультуры?

– А, это, – роняет Родди, снова уткнувшись в тарелку. – Просил меня в следующем году помочь сколотить бейсбольную команду.

– Разве это не замечательно? – сияет мама.

– Ещё как! – подтверждает Корали.

– Но это пока не точно, – хмыкает Родди, засыпая лазанью перцем, – может, им ещё денег не дадут.

– Бога ради, сколько же денег нужно, чтобы собрать пару-тройку ребят на пустыре? – взрывается дедушка Айк.

– И всё равно это будет совсем не то, что моя старая команда. Сомневаюсь, что бостонские школы станут присылать сюда скаутов.

– Если честно, Родди, – говорит папа, вытерев рот салфеткой и откашлявшись, – мы тут с твоей мамой подумали, что могли бы на выходных поездить по колледжам в этом районе. В Джорджии есть несколько весьма приличных школ. Интернаты здесь… ну… в общем, намного доступнее, чем…

– Нет. – Вилка Родди со звоном падает в тарелку.

– Нам стоит реалистичнее мыслить о…

– Не нужна мне никакая захолустная школа в Джорджии! – орёт Родди. – Почему я должен расплачиваться за то, что вы решили нас увезти? Мы с Грейс поступаем в Бостонский колледж!

– Эм-м… мам? – бормочу я, видя, что Корали застывает, не донеся вилку до рта. – Можно нам с Корали идти?

Мама рассеянно кивает, и мы тихонько выползаем из-за стола. Я киваю в сторону задней двери, Корали послушно шагает за мной.

Какое же облегчение закрыть наконец за собой стеклянную дверь, заглушив большую часть криков!

Пока я, включив на террасе свет, усаживаюсь в плетёное кресло, Корали сворачивается калачиком на таком же диване. Москиты и лягушки сегодня так шумят, что мне приходится отодвинуть одну из рассыпающихся коробок дедушки Айка и сесть поближе к дивану, чтобы мы с Корали могли друг друга слышать.

– А Родди и вправду здесь не нравится? – спрашивает она.

Я качаю головой.

– И не его вина, что он так несчастен. Это же я испортил ему жизнь. Потому-то он со мной и не разговаривает.

– Так, может, тебе с ним поговорить?

– Не стоит. Не лучшая идея, – бурчу я, нервно теребя подлокотник.

Но Корали не понимает. С чего бы ей понимать?

Её ведь не было на улице, когда Родди поймал меня за очередной попыткой побега. Она не знает, что произошло между нами в тот день.

– Так что ты хотела мне сказать? – спрашиваю я, пытаясь сменить тему. Корали только прижимает колени к груди и принимается разглядывать тёмный горизонт, словно что-то ищет. – Что происходит?

Она, стараясь не встречаться со мной глазами, переводит взгляд на фонарь, который атакуют с полдюжины москитов.

– Ладно, – наконец произносит она. – Дело вот в чём. С того самого дня в доме Блэквудов вокруг меня происходит что-то странное. Мне кажется… нет, я уверена, что за мной следят.

– Но кто?

– Помнишь ту женщину на лестнице?

Волосы у меня на затылке встают дыбом.

– Забудешь такое…

– Ну, в общем, я её ещё раз видела.

По рукам бегут мурашки.

– Где? – Мой голос срывается. Словно я вовсе не хочу знать.

Корали сглатывает.

– Где, Корали?

– Прямо за окном моей спальни, – отвечает она едва слышным шёпотом.

Только теперь я понимаю, почему Корали подгоняла меня, услышав треск ветки у выхода из бухты, почему то и дело поглядывает в темноту за домом.

Кто знает, что может прятаться в темноте?

Корали рассказала мне всё, но я прошу её повторить.

– Значит, ты считаешь, что та женщина следила за тобой от самого дома Блэквудов?

Она кивает.

– И ты проснулась посреди ночи?..

– Нет, я ещё не спала, просто пошла в ванную…

– А когда вернулась…

– Решила закрыть шторы и увидела её. Прямо под моим окном.

– Уверена, что это та же женщина?

– Абсолютно. Тот же рост, осанка. Одета строго, немного старомодно.

– Это не могла быть твоя мама? Или бабуля?

– Бабуля уже два года не сходила с крыльца. А Адина к вечеру слишком устаёт, чтобы шляться под моим окном.

– И что ты сделала?

– А ты бы что сделал? Прыгнула обратно в постель и с головой накрылась одеялом.

– А на следующую ночь?

– Всё повторилось, не считая…

– Не считая чего?

– Ну, на этот раз это не было так неожиданно. И ещё: поняв, что я её вижу, она медленно подняла руку.

– Как будто махала тебе?

– Как будто за чем-то тянулась.

В голове рой мыслей. Как женщина из дома Блэквудов смогла выследить Корали? Та ехала на велосипеде, и пешком её никто не смог бы догнать. А припаркованных машин или других велосипедов у дома не было.

Если, конечно…

У меня потеют ладони.

– Корали? Я тут думал…

– Я тоже.

И мы одновременно произносим то, что придумали:

– Что, если она призрак?

– Это из-за того, что я взяла.

– Погоди, что-о? – хором переспрашиваем мы.

– Ты что-то взяла?

– Ты считаешь её призраком? Но почему?

Я чувствую, что щеки уже пылают.

– Я просто подумал… Ну, дедушка Айк рассказал одну вещь о женщине, которая там раньше жила. Что она умерла прямо там, на лестнице… Ты чего так смотришь?

Корали глядит на меня с тем же выражением, что я тысячу раз видел на мамином лице: брови тревожно подняты, глаза широко раскрыты.

– Теперь понятно, почему ты так решил, – задумчиво тянет она. – Знай я эту историю, я бы, наверное, тоже что-нибудь такое подумала. Но дело в том, что я… ну, в общем, я нашла под окном отпечатки теннисных туфель. А призраки ведь их не носят, верно?

– Конечно нет, – бормочу я. – Я не имел в виду, что действительно считаю её призраком. Это была просто дурацкая теория.

– Понимаю, почему тебе так хочется верить, что призраки… – Она мягко касается моего запястья.

– Я же сказал, что не верю в призраков, – огрызаюсь я, отдёргивая руку, чтобы согнать несуществующего москита. И стараясь не обращать внимания, что внутри всё сжимается, будто проколотый воздушный шарик.