Но в глубине души я лелею надежду, что он впустит меня и даст наконец увидеть его комнату. Тогда мне удалось бы разгадать хотя бы одну загадку.

Я стучу, и через минуту дедушка Айк открывает дверь – правда, только узкую щелочку. Похоже, он не ожидал меня увидеть, но сэндвич берёт.

– Слыхал, как мы с твоей матерью собачились, да? – спрашивает он, не отпуская дверной ручки.

– Ага. Почему вы не ладите? Может, я бы чем-то помог.

– Наши с твоей матерью проблемы к тебе отношения не имеют. Не из-за чего нос вешать.

Следует неловкая пауза.

Кажется, он не собирается меня впускать.

– Давненько ты за руль не садился, – говорит наконец дедушка Айк. – Как насчёт прокатиться на днях?

– Угу, – отвечаю я. – Было бы круто.

Но ссорятся не только мама с дедушкой Айком.

Тем же вечером я слышу из своей комнаты, как переругиваются мама с папой. Слов я разобрать не могу – только однообразное шипение голосов, словно горячая вода течёт по трубам. Они спорят почти каждую ночь.

Обычно это начинается через пару минут после того, как звонит телефон.

Мне остаётся только гадать, не мистер Рид ли это продолжает названивать, но я не могу собраться с духом и подслушать. Снимаю трубку всего раз, да и то лишь на секунду – только чтобы услышать мужской плач. Потом жму кнопку «отбой» и снова ныряю в кровать.

Зачем отец Кейси плачет в телефонную трубку? Из-за чего спорят мои родители?

Похоже, единственный человек в доме, у кого легко на душе, – это Родди, который в последнее время всё реже и реже запирается у себя в комнате. Совет палм-нотской старшей школы включил бейсбольную команду в бюджет на будущий год, так что теперь Родди после уроков просматривает кандидатов и приводит в порядок поле, а вечерами до темноты перебирает «недвижимость». Дедушка Айк тоже помогает – конечно, когда он здесь.

И вот в четверг, когда папа помогает мне с заданием по естествознанию, а мама готовит ужин, мы вдруг слышим громкий «тук-тук-тук» и следом – победный клич. Высыпаем на крыльцо – как раз вовремя, чтобы увидеть, как из выхлопной трубы ожившей и уже бодро тарахтящей «недвижимости» вырывается облако чёрного дыма. За рулём, высунув в окно триумфально сжатый кулак, сидит Родди, а дедушка Айк с довольным видом поглядывает по сторонам.

– Поверить не могу! – восклицает мама. – Поверить не могу, что вы и впрямь это сделали!

Папа сбегает с крыльца и принимается заглядывать под капот, предусмотрительно подпёртый зонтиком.

– Вот красота! – вздыхает он. На лице сияет широкая бессмысленная улыбка.

И мне ужасно хочется сбежать вслед за ним, провести пальцем по красной полосе на боку тщательно вымытого и отполированного Родди пикапа, дать брату пять…

Мама, должно быть, понимает, о чём я думаю, потому что мягко подталкивает меня в спину.

– Ну же, – говорит она. – Иди, поздравь Родди! Может, он даже тебя прокатит.

– Нет, – отвечаю я, качнув головой. – Не хочу портить ему праздник.

Для Родди это настоящая минута славы. И он не хочет, чтобы я в этом участвовал, это я знаю точно. Поэтому просто разворачиваюсь и ухожу в дом, стараясь не обращать внимания на холодок в животе. Полагаю, отчасти я надеялся, что теперь, когда Родди уже не так несчастен, он будет не настолько сильно меня ненавидеть. И снова начнёт смотреть на меня, а не сквозь меня.

* * *

Чуть позже, за ужином, я ловлю на себе его взгляд через весь стол. Так смотрят на игроков проигравшей команды, пожимая им руки после игры.

Мне не нужна его жалость, но приятно сознавать, что для Родди я – не совсем пустое место.

Придя в школу утром в пятницу, Корали снова выглядит уставшей.

– Всё нормально? – шепчу я, пока мисс Сильва сверяется с графиком экзаменов на будущей неделе. – Не видела больше…

Корали качает головой.

– Я в норме. Это всё экзамены.

– Корали и Итан, рты закрыли, глаза на меня.

Мы поворачиваемся к расписанию на доске, но сосредоточиться трудно. Я чувствую, что Корали о чём-то умалчивает. С каких это пор она волнуется из-за экзаменов?

Мисс Сильва отпускает нас на первый урок, все собирают рюкзаки.

– Поехали сегодня после уроков к Мак? – спрашивает Корали. – У Адины наконец-то выходной.

– Мне сегодня нужно пораньше уйти, я к зубному записан. Как насчёт завтра?

– Замётано, – кивает Корали, и от её улыбки мне становится немного легче.

По дороге в спортзал мимо проталкиваются Дэниэл с Сюзанной.

– Слыхал, говорят, на той неделе ураган? – громко спрашивает Сюзанна. – И нас ведь может затронуть.

– Ага, – отвечает Дэниэл. – Классно, ещё, небось, уроки отменят. По крайней мере, для большинства классно. А жил бы я в такой хибаре, как у Корали, уже бы переволновался.

– На эту развалюху дунешь – и то унесёт.

Губы Корали сжимаются в тонкую линию, руки – в кулаки. Она расправляет плечи, делает шаг вперёд, но я успеваю схватить её за плечо: у двери, глядя прямо на нас, стоит со свистком во рту тренер Слаггз.

– Я бы тоже надеялся, что уроки отменят, – говорю я достаточно громко, чтобы услышали Дэниэл с Сюзанной, – если бы знал, что провалю экзамены и останусь на второй год.

Дэниэл оборачивается, скалится, но Сюзанна тянет его за руку.

– Под носом у Слаггза? – шипит она. – Тебя же отстранят! Потом с ним разберёшься.

Дэниэл колеблется, поглядывая на меня, но Сюзанна всё-таки уводит его в спортзал.

Взглянув на Корали, я понимаю, что она вовсе не расстроена. Она сияет.

– Это было круто. Спасибо, что вступился.

Я пожимаю плечами.

– Ерунда.

Но не успеваем мы войти в зал вслед за Сюзанной и Дэниэлом, как шаркающий мимо Герман вручает нам по тонкому конверту.

– Вы, наверное, не появитесь, – бормочет он. – Но мама велела всех пригласить.

Вскрыв свой, Корали достаёт бумажный квадратик с изображением трёх детей, прыгающих в бассейн. Сверху большими буквами написано:

А ниже, под картинкой:

– Если не придёте, ничего страшного, – торопливо поясняет Герман, переминаясь с ноги на ногу.

Но в его широко распахнутых глазах, похожих на зелёные колечки сухих завтраков, размоченные в лужах молока, я вижу молчаливую мольбу: ведь если мы с Корали не согласимся прийти к нему на день рождения, то кто вообще придёт?