– Сначала Шарль.

– Марго, я хочу получить предоплату, – нахально заявил этот тип. – Видите ли, я вам ни капельки не доверяю. Слишком вы легкомысленно даете обещания и почти тут же забираете. Патрик жаловался.

– У меня тоже нет оснований вам доверять, Себастьен, – сухо заметила я. – Приличные иноры не выдвигают подобных условий. А вы раньше мне казались приличным… – ответила я с намеком. Все же у меня еще оставались сомнения, не глупая ли это шутка.

– Надеетесь, что потом женюсь? – задумчиво протянул Венсан. – Зря.

– Нет, я не надеюсь.

То, что я надеюсь на Люка, я не стала говорить. К чему этому инору знать о своем незавидном будущем? Еще занервничает, откажется помогать. Я постаралась улыбнуться как можно более нежно. Пусть считает, что я пала жертвой его обаяния.

– Марго, не знаю, что вы задумали. Но оплатить мои услуги необходимо авансом.

– Себастьен, я не уверена, что вам по силам выполнить обещание, – чуть насмешливо сказала я. – Все же слава о вас идет как о теоретике. Конечно, защита на доме говорит в вашу пользу…

– О, я ее только активировал, она и раньше была.

– Тем более. Что тогда помешает вам сказать после… после того, как вы получите желаемое, что вам очень стыдно, но вы не в состоянии выполнить обещание?

– Значит, вам нужны доказательства?

– Конечно.

– Пойдемте, Марго.

Он резко поднялся со стола и придвинулся ко мне. Я оказалась прижата к двери, а Венсан, глядя прямо в глаза, предупредил:

– И все же, Марго, вам придется дать небольшую предоплату перед тем, как я предоставлю доказательства.

– И какую же? – прошептала я, почему-то не в силах ни смотреть на него, ни отвернуться.

Он меня и пугал, и притягивал одновременно. Хотелось зажмурить глаза и бежать или… Но тут, слава Богине, я нащупала дверную ручку, открыла дверь и почти выпала в коридор.

– Непременно узнаете. Перед ритуалом, – совершенно спокойно сказал Венсан.

– Каким ритуалом?

– Тестовым, разумеется.

Когда мы очутились у двери в подвал, той самой, за которой мне так хотелось побывать в первое посещение дома Венсана в теле кошки, я поняла, какого дурака сваляла, не заручившись обещанием не причинять мне вреда. «Хочу вас» вполне могло относиться и к жертве на алтаре. Правда, добровольности это не требовало, но кто знает Венсана – возможно, он извращенец? Рассуждения глупые, конечно, но они хоть как-то обосновывали мое желание не спускаться в компании хозяина дома.

– Себастьен, а нам точно нужно туда? – нерешительно остановившись на пороге, спросила я.

Лестница была крутая, а освещение не очень сильное. Прямо скажем, экономил владелец дома на столь важном пункте: при нашем появлении зажглись только ближайшие светильники, да и те так слабо, что риск запнуться и полететь вниз был очень велик.

– Точно. Некоторые ритуалы нужно проводить под землей, чтобы малейший лучик солнца не мог повредить.

Прозвучало это зловеще, но Венсан говорил сразу, что заклинание из запрещенных, и если уж я на него согласилась, то чего теперь бояться?

– Существует вероятность, что аванс выплачивать будет некому, если я сверну шею, – честно предупредила я.

И сделала шаг вниз. Ступеньки, на удивление, оказались нескользкие, да и какой-никакой поручень имелся. Я с сомнением его пошатала: стоит как влитой, наверняка если и отвалится, то не сразу.

– Я не дам вам свернуть шею, Марго.

Поскольку Венсан сказал это почти шепотом, да еще и закрывая при этом дверь, прозвучало это на редкость двусмысленно. А если прибавить к этому руку, устроившуюся на моей талии, словно само собой разумеющееся, то я почувствовала себя совсем странно. Но орать и вырываться не хотелось: еще полечу вниз со скоростью, не приличествующей воспитанной инорите.

– Ваша рука…

– А что с ней не так?

– Будем считать это обещанным авансом с моей стороны? – предложила я.

– Тогда уж с моей. Правда, я вам обещал что-то другое…

– Тогда уберите.

– А если вы упадете?

– Не упаду.

– Но я буду волноваться.

Я не видела лица Венсана, но была уверена, что на нем все та же ехидная усмешка, что сияла при двух наших последних разговорах. Улыбка совсем ему несвойственная, как и поведение…

– Так что же все-таки случилось с Шарлем, Себастьен?

– Разве вы сами не знаете?

Я остановилась и укоризненно посмотрела на Венсана. Укоризненности сильно мешало то, что я даже с трудом различала черты его лица, поэтому не могла судить о произведенном эффекте, да и не факт, что он вообще заметил мое недовольство. Рука на талии лежит уверенно и даже не вздрагивает от моих вопросов, словно они ничего для него не значат. Ничего важного…

– Я хочу узнать, что предшествовало нынешнему состоянию Шарля, – сказала я, когда пауза затянулась.

– Хотите, – легко согласился Венсан.

– Себастьен, вы обязаны рассказать!

– В самом деле? Я лишь пообещал помочь вашему брату. А там уж пусть он сам рассказывает, если посчитает нужным.

И вот это «сам рассказывает» меня обнадежило больше, чем сотня обещаний.

– Вы уверены, что вытащите его?

– Вытаскивать будете вы, – неожиданно ответил он. – Получится это у вас или нет, загадывать нельзя. Мало ли что вы испытываете к брату на самом деле. Может, желания его спасти у вас и нет.

– Да как вы смеете! После того, как я согласилась на ваше предложение…

– Потому что были уверены, что выполнять обещание не придется, уж не знаю почему. Марго, если уж я согласился помочь, вы будете делать то, что я скажу, иначе…

– Иначе что? Откажете в помощи? Какая же вы сволочь! Гадкая, низкая, подлая сволочь!

Я бы остановилась, но мы и так уже стояли в самом низу лестницы, но не перед одной из закрытых дверей, а перед сплошной стеной, сложенной из плотно пригнанных друг к другу каменных брусков. Поэтому я только топнула ногой и вырвалась. Венсан отпустил. Но не потому, что я так уж страстно вырывалась, а потому, что ему требовались обе руки, которые он положил на стену. Раздался щелчок, и в сплошной каменной кладке появился проем. После чего Венсан повернулся ко мне и удовлетворенно сказал:

– Иначе, моя дорогая Марго, вы не только не поможете брату, но и себя угробите. Может, вы этого и добиваетесь? Самоубийцы изобретательны.

Прозвучало довольно грубо, безо всякой усмешки и очень уверенно. Да, этот Венсан не стал бы уклоняться от моей корзинки, он бы ее вырвал, отбросил в сторону и продолжил бы заниматься тем, на чем его прервали.