— Где?

Рыжеволосый бугай неуверенно пожал широкими бугристыми плечами:

— Кажется, там же…

Рашид слегка побледнел.

— Как? — испуганно воскликнул он. — Ты понимаешь, что может произойти?

— Все, что должно было произойти, уже произошло! — равнодушно заметил Антон.

— Дурак! Нужно забрать шприц, пока не поздно! — воскликнул Рашид.

До рыжеволосого наконец-то начало доходить, какие могут быть последствия, если этот шприц попадет в чужие руки…

Седовласый водитель молча вел автомобиль, не обращая внимания на своего сонного пассажира. Город постепенно просыпался, в маленьких переулках жизнь пока еще еле теплилась, зато на оживленных магистралях уже полыхала вовсю. Десятки, а то и сотни автомобилей торопливо везли своих хозяев по делам, на автобусных и троллейбусных остановках будущие пассажиры строились в длинные очереди.

«И не спится же людям! — устало вздохнув, подумал инструктор спецназа ГРУ, но тотчас изгнал из головы эту мысль, вспоминая разговор с медэкспертом Крутиковой. — Значит, Ивана-простачка сначала накачали какой-то гадостью, а потом попытались сжечь…»

Забродов вдруг поймал себя на мысли о том, что из всех проснувшихся людей не спешили только дворники, которые спокойно и чинно мели мостовые и тротуары.

— Да… — прошептал седовласый полковник, которому на ум пришла одна мысль, — профессия дворника всегда будет востребованной…

Курносый художник, услышав шепот, повернулся и недоуменно вытаращил на Забродова сонные глаза.

— Какого дворника?

Забродов, не поворачивая головы, равнодушно ответил:

— Я, говорю, Саша, что работы у дворников сегодня предостаточно.

— Так оно и понятно, Илларион Константинович, — спокойно произнес Самусенков, — после выходных и праздников всегда на улицах кучи мусора и хлама.

Полковник хмыкнул и подумал: «Меньше бы сорили, господа, больше бы порядка в стране было! А то бросают где ни попадя и пустые бутылки, и презервативы, и шприцы, и разную…»

— Стоп! — непроизвольно вырвалось у него, и он резко сбавил ход. — Вот именно!

Самусенков от неожиданности вздрогнул и испуганно покосился на водителя, который, немного не доехав до метро «Сухаревская», припарковался возле тротуара.

— Что случилось, Илларион Константинович? — растерянно спросил он у повеселевшего вдруг Забродова. — Сломалась машина?

Илларион Константинович повернулся к попутчику и радостно улыбнулся.

— А что, если Гуреев со своей бандой все выпили? — спросил он. — Придется нам тогда, Александр Иванович, лапу сосать да облизываться.

Самусенков озадаченно почесал голову:

— Точно, а я и не подумал…

Инструктор спецназа ГРУ махнул рукой:

— Ладно, ты посиди в машине, а я зайду в ночной магазин!

— Так я с тобой, Илларион Константинович.

— Нет, Саша, я один, — безапелляционно заявил пенсионер, — а ты посторожи моего мустанга. Понял?

Самусенков вяло кивнул. В принципе ему и самому не хотелось выходить из теплого салона автомобиля.

— Ладно, Илларион Константинович, — согласился художник и спросил: — Денег дать?

Забродов небрежно махнул рукой:

— У меня есть!

— Ну, смотри…

Отставник открыл дверцу, вышел из автомобиля и направился через дорогу к небольшому круглосуточно работающему магазинчику…

* * *

В магазине было безлюдно, лишь за прилавком, склонив голову, сидела молодая девушка и читала книгу. При появлении клиента продавщица отложила книжку в сторону и вопросительно посмотрела на него:

— Что вам?

Илларион Константинович, достав на ходу сотовый аппарат, сначала набрал номер телефона абонента, а уж потом ответил продавщице на ее вопрос.

— Одна литровая бутылка водки и две бутылки вон того сухого красного вина, — указал он рукой, — и, пожалуйста, сложите все в пакет.

Полковник положил на прилавок тысячную купюру и отошел в сторону, внимательно прислушиваясь к зуммеру в своем мобильном телефоне.

— А какую водку? — сухо поинтересовалась продавщица.

— Смирнофф!

Продавщица жеманно повела плечиком и, сняв с полки бутылки, стала упаковывать их в целлофановый мешок, на котором была изображена обнаженная девица.

— Девушка, пожалуйста, только не в этот мешок! — попросил пенсионер.

Продавщица, удивленно вскинув тонкие брови, нахмурилась.

— А чем вам не нравится этот мешок?! — вызывающе ответила молодая особа. — Крепкий, и ручки хорошие, удобные… Одним словом, товарищ, этот мешок такой же, как и все остальные.

Илларион Константинович представил себе, как он явится с такой порнографией к художникам и услышит их язвительные подколки и замечания.

— Такой, девушка, да не такой, — кашлянув, усмехнулся седовласый пенсионер.

Продавщица удивленно посмотрела сначала на Забродова, а потом на пакет.

— Красавица не по вкусу? — поинтересовалась она. — Или размер не тот?

— Да нет, и красавица, и размер тот, — терпеливо ответил Илларион Константинович, — да цвет не подходит для моего возраста.

Девушка оценивающе смерила взглядом статного клиента и улыбнулась.

— Нормальный возраст, — констатировала она. — Но если вам не нравится цвет, давайте заменим пакет на другой, с более нейтральный окраской.

Пенсионер облегченно вздохнул:

— Спасибо.

Миловидная девушка снова усмехнулась:

— Не за что…

Хозяйка прилавка сноровисто заменила срамной пакет на другой мешок, а Илларион Константинович, отойдя в сторонку, снова набрал номер телефона абонента, который упрямо не отзывался.

— Черт подери! — прошипел полковник ГРУ в отставке. — Наверное, опять нализался и дрыхнет без задних ног, пьянь беспробудная!

Однако инструктор спецназа ГРУ на сей раз ошибся: через секунду на связи раздался сонный и хриплый мужской голос:

— Кто это?

— Это я, Петрович… — сообщил седовласый полковник.

— Кто?

— Забродов!

До ушей и сознания спартаковского болельщика наконец-то дошло, с кем он разговаривает в такое раннее время.

— Константинович, это ты!?

— Я, Петрович, я! — раздраженно подтвердил ранний клиент ночника.

— Ты где?

Инструктор спецназа ГРУ хотел сказать «в гнезде», однако сдержал эмоции и, глубоко вздохнув, медленно и четко произнес: