Осмотрели кабинет, покривились, похмыкали, наконец тот, чтопониже, по-хозяйски согнал Вована и развалился в его кресле, а гигант встал удвери. Я молча стоял у окна, уже все понятно, в ближайшем спортзале немалокачают железо из тех крутых, что на базаре дань собирают. Все такие жемысчастые, да еще вот так топорщат плечи, чтоб казаться больше и страшнее,нагибают головы, дабы взгляд исподлобья, что значит – злее.

– И чем собрались торговать? – поинтересовалсятот, что в кресле.

Вован беспомощно посмотрел на меня, уже открыл было рот,намереваясь принять огонь на себя, но я опередил:

– Добавками! Спортивными добавками.

– Че? – спросил он с недоверием. – Протеином, чтоли?

– И гейнерами, – добавил я. –И креатином, вы же знаете, что без него не накачаешься. Глютамин заказалисамый чистый, аминобласт так вообще чудо!

Он посмотрел с пониманием.

– А тестостерон?

– В первую очередь, – ответил я. – Правда, несинтетику, а вытяжку из трав.

Гигант от двери сказал нетерпеливо:

– Ладно, Серега, кончай базарить. Здесь ничего не обломится,но парней надо приучать к порядку. Думаю, пару сотен пусть платят, а там какхотят. Дело у них мелкое, много не разживешься.

Я охнул:

– Две сотни?.. Да мы столько, может, и за полгода незаработаем!

Он повысил голос:

– Ты поговори еще, понял? Все платят. Таков порядок. Чем тылучше?

Тот, что в кресле, Серега, сказал успокаивающе:

– Вообще-то да, но я поговорю с боссом. Парни нужным намделом занимаются. А там, глядишь, через них сможем расширить сбытджинтропина. Недавно пришла партия из Китая, чистый, настоящий, но бездокументов, так что надо левым сбытом… Я договорюсь, что будут платитьсотню баксов. Так что, парни, сотню баксов сейчас, а потом каждый месяцготовьте по сотне. Может быть, если начнете участвовать в сбыте травки или ещечего левого, то не только снизим… даже снимем налог, но и вам что-то будетперепадать.

Они тоже, как и следователи, играют в злого и доброго, я всепонимаю, но боюсь меньше, понятно, этого, который вроде бы больше понимает идаже сочувствует.

Вован что-то пытался сказать, я сделал ему знак помалкивать,сказал первым:

– Сейчас у нас с собой ни копейки. Просто ни копейки!

Серега угрожающе набычился, резким толчком перевернул стол.На пол полетели и рассыпались папки, выскользнули и легли веером бумаги. Гигантот двери следил за нами маленькими злыми глазами, а Серега прошелся по бумагамботинками на толстой подошве. Вован забился в угол, наконец гигант сказалуспокаивающе:

– Погоди, Серега, не горячись. Ребята завтра приготовятсотню, а мы зайдем и заберем.

– Тогда пусть полторы! – прорычал Серега. – За то,что придем дважды!

– Клиентам надо идти на уступки, – сказалгигант. – Вот что, ребятки. Завтра зайдем в это же время. Где хотитедоставайте, занимайте или воруйте, но чтоб сотня баксов была. Иначе поставим насчетчик… лучше бы вам его не знать.

Они ушли, громко треснув дверью, Вован смотрел на меняпотерянными глазами.

– И что теперь?

– Утро вечера мудренее, – ответил я. – Тызанимайся своим делом. Это я беру на себя.

Он взглянул на меня испуганно и со вспыхнувшей надеждой.

– Ты… уже обзавелся крышей?

– Ну да, – ответил я. – Жизнь такая, крыша –в первую очередь.

– Надежная?

– Надежней не бывает, – заверил я.

Он сказал трепещущим, как бабочка крыльями, голосом:

– Ты поосторожнее там, понял?.. А то крыша бываетопаснее, чем вот такие…

– Это я беру на себя, – произнес я как можнотверже, – ты просто делай свое дело, а в это не вникай. Тебе же легче влюбом случае.

На другой день, как и обещали, они подъехали снова. На этотраз вчетвером. Видимо, опасаясь, что в самом деле успел с кем-то договоритьсяиз местной шушеры, чтобы выдать ее за крышу. Двое поднимались к нам, третийостался в подъезде, а четвертый ждал за рулем. Я из тумана бетонной стеныпроследил за поднимающимся лифтом, третий прислонился к стояку в двух шагах отменя, закурил, лениво провожая их взглядом.

Я осторожно переместился поближе, надо торопиться,всполз внутри стены чуть выше его головы. Эх, если бы можно было пырнуть егоножом прямо из стены! Увы, моя аура или эманация не распространяется такдалеко. Однако…

Я выдвинулся из стены плечом и головой, правая рукасвободна, заточку, что прижимал плотно к телу, зажал в ладони. Сверху видно,что этот здоровяк вообще с розовой такой плешью посреди светлых волос, вотздесь, кажется, находится так называемый родничок, место, где кости черепа сходятсяне вплотную, в этом месте мозг отделяет от соприкосновения с воздухом толькокожа. Ганнусенька уверяет, что именно там третий глаз, что дает ей мудрость ипредвидение…

Рука моя с заточкой медленно опустилась, заостренный кончикнавис над уязвимым местом, почти касаясь розовой плеши. Я выдвинулся ещечуть, высвобождая из бетона другую руку. Здоровяк сопит спокойно и уверенно,там все сделают без него. Я задержал дыхание, только бы не струсить, ссилой ударил ладонью по рукояти.

Тонкое лезвие прорвало кожу, словно туалетную бумагу, ипогрузилось, как в теплое сливочное масло. Я поспешно дернул руку вверх,ладонь словно обожгло омерзительное соприкосновение с розовой плешью. Убравшисьв стену, я с минуту старался успокоить воображение, затем начал движение вверх,вышел из стены этажом выше, вызвал лифт, ввалился в кабинку и оставшееся время,пока скрипели тросы, изо всех сил старался прийти в себя.

Дверь в кабинет Вована не заперта, распахнулась сразу. Еще спорога услышал отчаянный крик моего генерального директора:

– Не знаю!.. Говорю, не знаю! У него и спрашивайте!

Я поспешно шагнул в кабинет, сказал как можно болеебодрым голосом:

– Всем привет! А вот и я…

Гигант держал Вована за грудь, Серега методично обшаривалящики. На мое появление лишь хмыкнул.

– Опаздываешь, братец.

– Вы же не сказали, в котором часу будете точно, –ответил я, защищаясь.

– Но примерно сказали же?

– Да, – согласился я, – о чем базар? Кстати, япоговорил со своей крышей. Они передали, что за наезд ставят вас на тысячубаксов. В месяц. Это для них не деньги, но просто чтобы вы знали своеместо. А дабы не подумали шутить, одного из ваших, что остался там вподъезде, только что замочили. Можете забрать, можете оставить.

Они смотрели недоверчиво, гигант отпустил Вована, сновахмыкнул, вытащил мобильник. Мы смотрели, как он жмет кнопки, мрачнеет, потомсказал раздраженно: