стоило ей взяться за подушку, чтобы опустить ее, как пальцы наткнулись на глянцевый прямоугольник. Карта. Алекса не сомневалась, что карты не было в то время, когда она поднимала подушку к спинке, и никто не мог ее подложить. Ни Себастьян, ни Делия не прикасались к подушке. Откуда же здесь карта? Магия? Вероятно… но никакой магии Алекса не чувствовала.

Девушка медленно извлекла карту и посмотрела на нее.

Кроваво-красное солнце поднималось над Разломом, пронзая лучами его тьму, и тьма казалась распахнутыми крыльями ворона, а само солнце – его кровавым вырванным сердцем. Такого Солнца Алекса еще не видела. Тем не менее это было оно – триумфальное, торжествующее, беспощадное в своей правоте. Аркан XIX, прямое положение. Еще одна из самых позитивных карт колоды, означающая ясность, жизненную силу, радость, раскрытие талантов и благоприятное начало. Однако здесь кровавый цвет солнца создавал слегка пугающее ощущение. Это было и карающее, неукротимое солнце, и под его воздействием мрак тоже оживал, воплощаясь в птицу. Это солнце было союзом света и тьмы. Ну что же, по крайней мере, это неплохой знак. Алекса отнесла бы его к ближайшему допросу и уже не сомневалась: ей удастся извернуться так, чтобы не произнести то, что не следует. Конечно, это потребует определенной ловкости, но она справится.

С этой мыслью Алекса спокойно заснула и проспала до самого прихода сотрудников Института практической магии.

Допрос с применением магии был строго регламентирован, как и любые вмешательства в психику и память. Его предваряла длительная процедура, во время которой зачитывались положения, принятые к исполнению в городах, принадлежащих к Общему магическому альянсу. Допрашиваемый уведомлялся о рисках, среди которых были головная боль, бессонница, временная частичная потеря памяти, в худших случаях – временное помутнение рассудка. В общем, ничего приятного, однако отказ от процедуры мог привести к тому, что подозреваемого принуждали к ней, а при сопротивлении психики риски многократно увеличивались. Чем спокойнее допрашиваемый – тем меньше рисков. Алекса знала это, хотя впервые сталкивалась с процедурой лично.

– Ты готова? – спросил Себастьян после того, как с формальностями было покончено. – Может, дать успокаивающий отвар?

Алекса едва заметно усмехнулась. Магистр, похоже, пытается усидеть на двух стульях и совместить должностные обязанностями с возможностью заработать очки в глазах Делии.

– Обойдусь, – ответила девушка холодно. Лежащая под подушкой карта усиливала уверенность, что все будет хорошо. Похоже, карты еще не подводили.

Магистр тихо вздохнул и кивнул помощникам, подавая знак для начала процедуры.

Вперед выступил один из магов. Он активировал небольшой амулет в виде звезды, настроив его на Алексу, и произнес открывающую формулу.

– Ваше имя, – начал Себастьян.

– Алекса Августа Милтон.

– Назовите ваш возраст.

– Шестнадцать лет и… – Алекса задумалась. – Восемь месяцев…

– Ваши родители.

– Делия Рози Милтон. Отец официально неизвестен. Делия называла только его имя – Сэм. Фамилию не знаю и никогда узнать не хотела.

– Вы когда-либо встречались с отцом или получали от него какие-либо известия?

– Нет. Насколько мне известно, он не в курсе моего существования. – Ритм вопросов успокаивал, впрочем, Алекса и без этого не слишком нервничала.

Семейный блок вопросов подошел к концу, за ним последовали вопросы о прибытии в Лонли-Рок и об Айрис. Алекса говорила правду – ничего другого при подобном методе допроса произнести она не могла, но, если прямой вопрос не будет задан, можно не затрагивать скользкие моменты. А еще следовало говорить подробно, как можно больше правды – это выравнивало магическую систему и создавало ощущение откровенности говорящего.

– У вас был конфликт с учащейся старшей школы Айрис?

– Да, можно сказать и так. Она не приняла меня и плохо отзывалась о Теоне, с которой мы подружились.

– Вы застали Айрис над телом ученика этой школы?

– Нет. Я не видела ясно и не была уверена, что это она. Я видела только силуэт, а догадалась уже потом.

– Как вы догадались?

– Это все Рокси, моя соседка по комнате. Она отметила, что Айрис и ее подруги одеты дурно, в не подходящие друг к другу вещи. И тогда я поняла, что они поменялись одеждой. Айрис никогда бы не оделась несуразно. Но сначала я заподозрила ее подругу.

– У подруг Айрис есть причины испытывать к вам неприязнь?

– Да. Думаю, да. Они считают меня виновной в том, что произошло с ней. Они думают, что Айрис не виновата, ее подставили.

– Кто подставил?

– Это мне неизвестно. Тем более я передала вам мнение ее подруг, лучше спросить у них.

– Что вам известно о бегстве Айрис?

– Я узнала об этом позже всех. Только то, что она выбралась из-под замка, усыпив охранника, и пропала.

– Вы видели ее после побега?

Вот он – скользкий вопрос. Стоит ответить «да», и подозрений не избежать. А если выяснится, что она видит и, возможно, даже привлекает к себе призраков… Институт просто обязан будет включиться, как минимум, взять ее под контроль.

– Нет, я больше не видела ее живой. Но я видела ее мертвой. Я полагаю, это была она, – проговорила Алекса, сама удивляясь ледяному спокойствию своего голоса.

– Упав в воду, вы увидели тело, которое считаете телом Айрис, впервые?

– Да, я впервые видела ее мертвое тело.

– Разрешите посмотреть ваши воспоминания с момента, когда вы подошли к скале, до момента, когда вас вынесли на берег.

– Я даю разрешение.

Алекса уже понимала, что все скользкие места остались позади. Буквально чудом она избежала неприятных вопросов и не призналась в том, что пыталась взломать школьный архив и встретила в коридоре призрака. Неслыханное везение. Теперь, после выборочной проверки памяти, ее отпустят.

Она читала, что процедура проверки воспоминаний приносит не слишком приятные ощущения, но реальность оказалась еще хуже. Она снова падала и тонула, ощущая боль и уже готовясь принять смерть, только теперь это происходило словно в замедленной съемке, растягиваясь до бесконечности.

Когда она закашлялась, словно приходя в себя, все оборвалось.

– Хватит! – Себастьян обхватил ее за плечи, устраивая поудобнее. – Прости, что тебе пришлось пережить это еще раз. Нам нужно было убедиться…

– Все… нормально, – прохрипела Алекса. Говорить было трудно, легкие еще горели, а голова буквально раскалывалась. – Не… ограничивайте… себя… если вам… захочется… еще раз… посмотреть… как я… умираю…

– Извини. Это было необходимо. – Он поднялся, не глядя на девушку. Видно, что магистр чувствовал себя слегка неловко.

Сотрудники Института убрались быстро, предоставив Алексе возможность приходить в себя, а вскоре появилась медсестра с укрепляющим раствором и ланчем. Есть Алексе не хотелось, она так и оставила принесенное нетронутым, даже не полюбопытствовав, что там. Она просто лежала с закрытыми глазами, пока не поняла, что