эту продукцию на рынки США, а Китай не мог, поскольку против них были антидемпинговые расследования. Как только Китай приняли в ВТО, в Мексике закрылись заводы и люди стали безработными. Почему в Малайзии, Тайване и Сингапуре начали закрываться предприятия? Потому что капитал начал закрывать там свои предприятия и приходить в Китай. Потому что там предсказуемый, достаточно жесткий режим, малооплачиваемая рабочая сила, но достаточно дисциплинированная, общий объем инвестиций очень высокий и так далее. Так вот, спрашивается: если в Мексике закрылись предприятия… (A «made in» Мексика, я вас уверяю, не самые плохие вещи. Все, что идет на американский рынок, достаточно высокого качества, потому что очень высокая конкуренция на рынке.) Так вот, приведут ли поставки из Китая к закрытию предприятий в России? Допустим, это может быть легкая промышленность. Москва, например, в меньшей степени пострадает, потому что структура занятости у нас такая, что у нас работают другие отрасли — наукоемкие, политические учреждения, предприятия постиндустриального сектора. А что будет со структурной экономикой конкретных регионов? Сибирских регионов? Кавказских регионов? Там сможет подняться хоть какое-то производство, если китайцы знают, что они беспрепятственно — потому что в Женеве суд их защитит — могут проникать на рынок? Мне кажется, что вот такого среза региональных последствий нет и переговорная позиция России должна обусловливаться именно таким рациональным расчетом. Рациональным пониманием того, что если эти люди станут безработными, то к выборам от рейтинга Путина может ничего не остаться.

Ведущий: Может быть, успеем обсудить последний вопрос, не имеющий прямого отношения к экономике, но имеющий отношение к судебной системе. Хотя и к экономике тоже. Я хотела Вас спросить как осведомленного компетентного человека. Странный приговор предпринимателю Анатолию Быкову, бывшему владельцу Красноярского алюминиевого завода. Он приговорен к 6 годам условно за подготовку умышленного убийства. Это какой-то юридический казус? Хотя уважаемы й Генрих Павлович Падва, его адвокат, доказывает — яс пиететом отношусь к этому человеку, но, тем не менее, у обыкновенного человека такой приговор оставляет ощущение двусмысленности как минимум.

Ремчуков: Да. Но, кстати, Падва — я сегодня читал его высказывания — признает, что его подзащитный виновен. Если смотреть на текст приговора, то видно, что суд говорит: «Виновен в организации заказного убийства. Виновен в том, что дал оружие. А преступление не совершилось по независящим от заказчика причинам». И поскольку на следующий день после этого приговора было покушение на Орджоникидзе, вице-мэра Москвы, я увидел некую зловещую связь между этими событиями. Дело против Быкова было уникальным в практике российской судебной системы. Уникальность его состояла в том, что киллер, заказной убийца, получил заказ, взял деньги, взял оружие и сдался в ФСБ. Пришел и говорит: «Меня попросили убить!» ФСБ для того, чтобы эту операцию провести, устроила инсценировку в рамках этого дела. Быкова посадили. А преступное сообщество напряглось: а что если я закажу кому-то убийство, а он пойдет и сдастся в ФСБ, меня посадят. У нас же никогда не находят заказчика преступления. У нас и исполнителей несильно ловят. А уж заказчиков никогда. И вдруг такое судебное решение. Заказчик признается виновным, то есть создается прецедент. Гипотетически я могу заказать кому-то преступление и если попаду в этот суд, к этому судье, то мои адвокаты будут апеллировать к этому прецеденту. Они скажут: «Смотрите! Вы же признали его виновным, но выпустили в зале суда». И когда на следующий день после этого решения было совершено покушение на Орджоникидзе, мне подумалось, что это вызвало вздох облегчения у каких-то заказчиков. Ну что может быть для заказчика самого плохого? Что его вычислят. Так вот есть прецедент, что тебя вычислят, дадут тебе условный срок, а тебя выпустят в зале суда. Поэтому мне кажется, что это очень серьезное решение.

Ведущий: Понятно, что это решение будет обжаловано и еще неизвестно…

Ремчуков (перебивает)'. Внесен протест.

Ведущий: Внесен протест в Генеральную прокуратуру. Может быть, это еще один повод сказать, что у нас постепенно совершенствуется судебная система. Еще один повод задуматься о том, в каком состоянии она сегодня находится. Но вот на этой интересной криминальной ноте мы сегодня с вами заканчиваем беседу, Константин Вадимович. Спасибо Вам. Хотелось бы еще обсудить некоторые вопросы, но я думаю, что это уже в следующий раз. Спасибо Вам за интересные объяснения. Благодарю за внимание наших слушателей.

Константин Ремчуков в программе «От первого лица», 29.07.2002. Об актуальных проблемах российской экономики

Радиостанция «Радио России». Ведущий — Наталия Бехтина.

Ведущий: Я хотела бы сегодня представить нашего эксперта, нашего гостя — депутата Государственной Думы Константина Вадимовича Ремчукова. Несколько дней назад нам сообщили, что приближается конец света, очередной конец света. Летит астероид, метеорит. Потом, правда, выясняется, что он не такой большой, как раньше думали, и что конца света не будет. На нашу хрупкую стабильность (я имею в виду хрупкую российскую стабильность) такие сообщения плюс волнения на мировом фондовом рынке, плюс известия о том, что Россия всего лишь на 60-м месте в списке стран по благополучию своих граждан… Что нам делать?

Ремчуков: Относительно первого предположения, о катастрофе, мне всегда вспоминается выражение кухарки профессора Преображенского Дарьи Петровны, которая говорит: «Истинно говорю вам, что 5 мая 1926 года Земля налетит на небесную ось». Это реакция на чудо-юдо, которое родилось в лаборатории профессора.

Это нормальное состояние, в условиях неопределенности и хаоса всегда появляется большое количество всяких спекуляций, потому что публика в этот момент более подготовлена к ним. Вообще наблюдение за обществом показывает, что в условиях хаоса и неопределенности число людей, у которых психические проблемы со здоровьем обостряются, возрастает на 10–15 %. То есть то, что латентно присутствует в каждом человеке, обостряется, и всякие проявления шизоидности, неврастении, зацикленности на чем-то, к сожалению, усиливаются. Это лишний раз свидетельствует о том, насколько тесно биологическая природа человека связана с социальной. В этот период появляются политики истерического типа, у которых всегда есть свой электорат. Когда спокойно, то эти политики куда-то исчезают. А вот когда катаклизмы, то эти политики приходят и «кошмарят» народ всякими категоричными суждениями. Лето неспокойное, потому что Россия все-таки часть глобальной экономической системы, а в мире проблемы с экономикой, с американской экономикой